Девочка-мечта
Шрифт:
Жму на «отправить» и поднимаю на нее глаза. Арина сидит через ряд, покусывает резиновый наконечник карандаша и меня это чертовски заводит. Сглатываю, отвожу глаза, но не выдерживаю и снова начинаю полировать ее взглядом: скрещенные тонкие щиколотки, белые носочки, локоны, что обрамляют ее лицо. Нереально красивая и за грудной клеткой все отчетливее ноет и свербит. Наверное, я все-таки окончательно и бесповоротно влюбился в нее.
Она снится мне. Она владеет всеми моими мыслями. Она, только она одна…
Сообщение читает, хмурится и убирает гаджет
За твоей улыбкой, за твоим взглядом,
Хоть на край вселенной, хоть на самое дно.
Ты стала моим персональным ядом -
Девчонка, которой все равно…
Все осталось без ответа.
Но, вопреки всему, мне кажется, что я что-то внутри нее расшевелил. И это что-то теперь заставляет ее отводить от меня взгляд не мстительно фырча, а будто бы смущенно. Конечно, может то плод моей больной и зацикленной на ней фантазии, но мысль, что я ей тоже не безразличен буквально доводит меня до точки кипения. Стоит только представить, что это так, что Арина Толмацкая тоже вздыхает обо мне по вечерам перед сном и после, когда просыпается утром, и все. Тушите свет! Тренера даже с меня балдеют, просят выступить на соревнованиях. А я что? Я ничего. Я вообще-то подрядился по вечерам китайскую еду разносить по району, да и платят неплохо. Не сегодня, завтра Арина даст согласие пойти со мной на свидание, а у меня и копейки за душой нет. Так не пойдет!
П-ф-ф, а еще же учиться надо. У меня в планах такого нет – менеджером среднего звена трудиться.
На последний урок опять идем в бассейн. Чертыхаюсь. Снова придется круги наматывать, чтобы скрыть свой стыд. Ой, как я ненавижу эту физру, кто бы знал! Ненавижу и люблю, потому что могу беспрепятственно любоваться длинными загорелыми ногами своей блонды. А там же еще кое-что есть, помимо ног, да-да!
Выхожу из раздевалки. Оглядываюсь и поправляю плавки. Рыжий из шайки Седых смотрит на мой пресс с завистью. Я ему только подмигиваю, получая в ответ средний палец. Смеюсь в голос и иду дальше туда, где стоит наш тренер. Навстречу дефилирует Рябова. Улыбается мне как акула, я ей сдержанно киваю, а в следующий момент она поскальзывается и падает, суматошно пытаясь схватиться за меня.
– О-у, осторожно! – подхватываю я ее за талию, а та быстро обнимает меня и словно лиана обвивает руками и ногами, сдавленно попискивая.
– Ах, спасибо тебе, Стас, – перепуганным шепотом шепчет Оля и зачем-то прикусывает нижнюю губу.
Опять двадцать пять!
– Да не за что, – пытаюсь максимально тактично отлепить ее от себя, но та только еще сильнее, словно пиявка, вцепляется в меня.
– Что-то голова закружилась, –
– Так может тебе в медпункт? – оглядываясь по сторонам, предлагаю я.
– Ах, да, это то, что мне нужно, – а потом поворачивается и обращается страдальческим голосом к физруку, – Лев Давидович, мне что-то нехорошо. Можно меня Гордеев до медпункта доведет?
– Можно, – отмахивается учитель и снова углубляется в свой планшет.
Засада! Но иного выбора у меня нет, как бы не оставишь же девчонку на произвол судьбы…
– Только не разгуливайте по школе в таком виде, – догоняет нас голос физрука, – халаты накиньте.
И я согласно ему киваю, а потом и разворачиваюсь, утыкаясь взглядом в глаза цвета льда. Арина. И нечем дышать! Потому что на меня вновь смотрят как на мерзкое кровососущее насекомое, снова по-царски задирают подбородок и мстительно поджимают губы.
Вашу ж мать!
Рябову мне хочется оттолкнуть, но я не делаю этого. Я вообще ничего не делаю, потому что человеку плохо, и я просто веду его в медпункт. Я не пишу ей тонны сообщений, не бегаю за ней как одержимый или душевнобольной, не приглашаю ее на свидание. А Арину – да.
Только кому интересны мои измышления?
По пути в медкорпус Рябова без конца что-то трещит, улыбается, томно хлопает ресницами, облизывает губы и пытается вывести меня на разговор, а я в который раз ломаю голову как выйти из этого дерьма, не заляпавшись по самые уши. В голове каша, в душе полный раздрай.
Медик измеряет давление, уровень кислорода в крови, но не найдя ничего серьезного, отпускает Рябову, выдав ей на всякий пожарный освобождение. Оля рада, стреляет в меня глазками и просит посидеть с ней немного в холле, но я на выходе ловлю за руку какую-то незнакомую мне девчонку и прошу побыть ее с моей одноклассницей. А дальше – обратно в бассейн, чтобы ловить мстительные взгляды Толмацкой.
Все, опять обложилась пуленепробиваемой броней. Ну ничего, я так-то тоже бронебойный.
Поджидаю ее после занятия, трусь неподалеку от женской раздевалки, потом еще минут двадцать на крыльце школы. Вот же копуша! Но свершилась – явилась. Благо все разъехались, и никто поблизости не отсвечивает, хоть нормально поговорим. Может быть…
Выходит на крыльцо и замирает с телефоном у уха, смотря на меня перепуганными глазами, пока я не осознанно делаю в ее сторону несколько шагов. Тянет! Адски! А затем она вздрагивает, и режим меняется на «стерва в юбке».
– Ну и чего ты на меня опять так уставился, Гордеев? – замечает она мой ошалевший взгляд.
– А я не на тебя, вообще-то, Толмацкая, а на жучка, что сейчас ползет по твоим волосам, – вру я без зазрения совести и форменно балдею от вида ее округлившихся от страха глаз.
– Жучка? – бормочет она и прикусывает нижнюю губу.
– Ага, – киваю я, – ну ладно, бывай.
– Погоди! – тут же хватает меня за рукав толстовки, – Убери его. Ну же!
– Пожалуйста, – улыбаюсь я.
– Что?