Девочка на холме
Шрифт:
— Я не копался в твоей голове, — произнес эльф внезапно. Тихо, но твердо, и меня как будто молнией шандарахнуло.
— Давай, ковбой, посвяти меня тогда, почему в твоем присутствии у меня все время едет крыша?
— С чего ты взяла, что это из-за меня? — отрезал он.
Наш разговор больше походил на спор обиженных друг на друга детей, несмотря на то, что в реальности Тед был гораздо старше меня, и я даже боялась представить себе, насколько.
— Потому что я не дура, Тед. Я могу провести причинно-следственную
— Ты слишком много себе позволяешь, девочка, — прошипел эльф, и в его глазах что-то сверкнуло, отчего мне стало не по себе. — Неужели, в твою маленькую умную головку никак не может влезть то, что я являюсь единственной причиной того, что ты до сих пор жива. И впредь ты будешь делать только то, что я скажу тебе, ты поняла?
Я уже было открыла рот, чтобы возразить, но Тед снова меня перебил:
— И последнее. Я буду копаться в твоей голове, если захочу. Я буду делать это так долго, как захочу. Но сейчас ты должна понять, что кто-то другой вмешивается в твой разум, как и тогда, когда ты была на хэллоуинской вечеринке. Если ты будешь во всем обвинять меня, то мы никогда не придем к соглашению.
Я прекрасно понимала, что он был прав как никогда, но у меня не хватало гордости (да и смелости, впрочем, тоже) признать это. Вместо того, чтобы просто кивнуть, я смерила Теда разочарованным взглядом и прошептала:
— Ты. Никогда. Не заставишь. Меня.
Всего несколько несложных слов, но как много они значили для меня. Впервые в жизни я оказала кому-то сопротивление, а не просто спряталась в кусты. Мне было жаль, что эту борьбу за независимость я начала в столь неподходящий момент, но это было уже что-то. Во мне просыпалось мое истинное "я" — здесь, в мире, где я в любой момент могла оказаться жертвенным агнцем.
Похоже, даже Тед не ожидал от меня ничего подобного, поэтому он просто подошел ко мне и грубо выхватил из рук предназначавшееся для меня оружие. Ну и пусть. Не больно-то и хотелось.
— Когда-нибудь ты пожалеешь, что решила ступать по краю этой пропасти одна, — спокойно произнес он, и внутри меня стало зарождаться что-то наподобие обиды. Сладость победы смешивалась с горечью поражения, отчего я никак не могла понять, выиграла или проиграла эту битву.
— Пойдем, я провожу тебя в деревню. Завтра на рассвете наши пути с тобой разойдутся.
— Куда ты пойдешь? — спросила я, но, как и ожидала, ответа не получила.
Тед резко развернулся и направился вдоль небольшой рощицы, растущей у опушки леса. Если я говорила, что, когда мы шли сюда, то шли слишком быстро, — забудьте. По сравнению с тем, как эльф несся впереди меня сейчас, это было сплошным детским садом. У меня же ноги были не такими длинными как у него, поэтому мне и вовсе приходилось бежать.
И все же я должна была признаться в этом хотя бы сама себе: я не хотела, чтобы он покидал меня. Он был нужен мне таким, какой он есть, потому что был единственным, с кем меня здесь хоть что-то связывало.
Он был нужен мне как воздух — без него я задыхалась, и я не успела даже понять, когда именно так сильно приросла к этому странному эльфу.
Но я не была нужна ему — я как балласт, как магнит для всякого рода неприятностей. У него не было причин везде таскать меня с собой, а поступила по отношению к нему как последняя идиотка. Все настолько запуталось, что я уже не могла определить, какой план действий предпринять: остаться среди эльфов и всю жизнь прятаться за их холодными спинами или попытать счастья и отправиться на поиски того, кто сможет отправить меня домой. Как там говорила Дебора? "Коронованная небом владычица"? Если бы я еще знала, где ее искать, а то одна я точно заблужусь среди горных уступов и расщелин.
Не встречаясь со мной взглядом, Тед оставил меня у того самого дерева, на котором я провела ночь, и мгновенно растворился между стволами соседних исполинов. Я больше не решилась ему ничего сказать, а он, наверное, и не хотел от меня ничего слышать. Для него я была надоедливой болтливой коллекционной куклой, которую он всенепременно желал заполучить. И я не винила его из-за этого — здесь я для всех была какой-то особенной, источником какой-то власти, суть которой мне никогда не понять. А мне просто хотелось вернуться домой, позвонить сначала отцу, а затем Стеф и сказать ей, что я больше на нее не сержусь, и это была чистая правда. Я сама не успела уловить тот момент, когда проблемы из моей старой жизни перестали быть важными. Мне не хватало даже ковбойского шоу с писклявым голосом Дика Мелсона. Глупо, но мне так по-детски хотелось просто закрыть глаза и в тот же момент оказаться дома. Обещаю, я больше никогда не буду ввязываться в неприятности. Честное-пречестное.
Я даже не удивилась, когда передо мной сама собой выросла уже знакомая мне хлипкая веревочная лестница, не внушающая на первый взгляд доверия, но мне было уже все равно, и поэтому я стала бездумно взбираться вверх. Все мои мысли только были сосредоточены на том, чтобы поскорее упасть на кровать. И плевать, что она жесткая и спина после нее болит. Это было гораздо лучше, чем спать в лесу на ворохе листвы и ощущать на себе пристальное внимание миллиона любопытных глаз. Лес был живым, я чувствовала это с самого начала.
Оказавшись наверху, я осторожно закрыла за собой люк и стала неторопливо пробираться в сторону небольшого окошка, из которого я еще с утра удивленно глазела на снующих внизу обитателей эльфийской деревни. Я устало прислонилась виском к створке окна, в которое свободно влетал беззаботный ветерок, и стала наблюдать за тем, как быстро малиновое солнце садится за горизонт, а небо из нежно-розового превращается в чернильно-черное. Значит, что-то осталось в этом мире с тех пор, как все здесь было покрыто мраком и тьмой. Наверняка ночь — любимое время Теней для того, чтобы делать свои грязные делишки.
Где-то ухнула большая птица, но я не успела ее разглядеть и услышала только резкий шорох крыльев. Ночью здесь было спокойнее. Прежде я не очень-то любила темноту и пыльные чуланы — из всего страшного и мистического я предпочитала только фильмы — а здесь было как-то проще, когда было темно.
Я слышала монотонный стрекот, очень напоминающий тот, что издают по ночам сверчки, но здесь, конечно же, не было никаких сверчков. Это же мир за холмом — это совсем другой мир. И в нем пока что не было места для меня.