Девочка на холме
Шрифт:
Услышав фамилию Дейзи, администраторша принялась копаться в каких-то бумагах, параллельно расписываясь в учетных книгах, отмечая тем самым мой визит. Напоследок она пожелала мне мертвым скрипучим голосом счастливого Рождества и продолжила делать вид, что занята чем-то важным. На самом деле в такое раннее утро важностью дел от нее и за милю не пахло.
Я уже знала, куда идти, и вряд ли бы заблудилась в похожих на бездонные тоннели коридорах с белыми глянцевыми стенами. Все в больнице выглядело таким чистым и стерильным, что складывалось ощущение, будто здесь
Я не стала звонить Саймону — мужу Дейзи — хотя мне и стоило это сделать. Но все же я не была окончательно уверена, что она очнется именно сегодня. Конечно, я доверяла обещанию Теда, но сомнения не давали мне покоя. В конце концов, Тед уже обманул меня один раз, так почему бы ему не обмануть меня и второй?
В госпитале стояла гробовая тишина, но мне почему-то чудились сотни тихих дыханий, одновременно звучавших в моей голове. Столько людей, столько незримого присутствия… И такая тишина.
Взволнованно сглотнув, я кончиками пальцев приоткрыла холодную дверь, ведущую в палату, где лежала Дейзи. Дверь была, как и все вокруг, кипельно белого цвета. Единственным звуком, прерывавшим в тишину, было бурчание аппаратуры, поддерживающей в Дейзи жизнь. Ее живот совсем округлился; мягкие гладкие черты девушки проглядывались сквозь тонкую простыню.
Глаза Дейзи были закрыты, но в ней все еще теплилась жизнь, энергия. Она должна была держаться хотя бы ради своего мужа и еще не родившегося ребенка. Саймон поначалу сидел возле кровати жены сутки напролет, но затем друзья уговорили его вернуться на работу, хотя он по-прежнему проводил в этой палате все свободное время. Наверняка он придет и сегодня, чтобы поздравить Дейзи с Рождеством.
Половину лица Дейзи скрывала запотевшая кислородная маска.
Я осторожно протянула руку вперед и легонько дотронулась до матовой белой кожи девушки. В долгом беспробудном сне Дейзи казалась прекрасной. Она была Спящей красавицей — одной из тех героинь старых сказок, которая должна была очнуться в конце истории. Хэппи-энд, прекрасный принц и замок на холме. Дейзи получила бы все это и даже больше, если бы вернулась к жизни.
— Ты такая красивая, — прошептала я, мягко поглаживая ее по гладкой коже руки. — Твои лошади скучают по тебе, Дейзи. Они ждут тебя. К тому же, Саймон не справляется с чисткой стойл. — Я позволила себе тихонечко усмехнуться, вспоминая, как шериф просил меня помочь убраться в конюшне и как забавно он обращался с лошадьми, пытаясь обуздать их своевольный нрав. У него бы никогда не получилось, как у Дейзи. — Он тоже очень скучает по тебе, ждет. Тед сказал, ты очнешься на Рождество. Попытайся, Дейзи, это совсем не сложно…
Слова лились из моих уст сами собой, и говорила я так искренне, как будто душа Дейзи была неразумным младенцем. Время проходило незаметно, и, сидя возле постели девушки, я то молчала, то начинала молоть какую-то бессвязную чепуху обо всем на свете: о том, как я скучаю по маме и по отцу, как тяжело мне теперь было без Теда, как волновала мою душу разразившаяся на Аваллоне буря. Я не боялась ненароком проболтаться о чем-нибудь важном, потому что Дейзи меня сейчас вряд ли слышала, а если и слышала, то только потаенным краешком сознания. С ней я могла быть полностью откровенна.
Говорят, если двое знают секрет, то это уже и не секрет вовсе, но я чувствовала, что Дейзи понимает меня и никогда не раскроет самую главную тайну моей жизни. Я была полукровкой. Тьфу ты, даже звучит омерзительно.
В таком состоянии я просидела у мирно спящей девушки час, другой… затем я и вовсе потеряла счет времени, и лишь в голове у меня невидимые часы отбивали последние минуты до долгожданного пробуждения.
Да, именно так это можно было назвать. Пробуждение после долгого сна.
И я будто оживала вместе с Дейзи. Просыпалась, вновь возвращаясь к нормальной жизни, покидая мир грез и несбывшихся надежд, оставляя тот мир, в который мне было уже не вернуться. И я должна была принять это как данное — то, что осталось за чертой, уже не возвратить. Мне уже снова не оказаться в тронном зале черной эльфийской королевы и не предотвратить то, что какая-то маленькая тень смогла спровоцировать меня отдать свою кровь во имя вселенского зла. Было уже ничего не изменить, не предотвратить, и я начала понимать это только сейчас, слушая тихое размеренное гудение больничных аппаратов.
Внезапно ладонь Дейзи, зажатая в моей руке, едва заметно дрогнула. Я ждала именно чего-то подобного — признаков жизни, стремления выкарабкаться из темной ямы, в которой оказалась девушка.
Мое дыхание участилось, и я вся обратилась в слух, распознавая в каждом вдохе Дейзи что-то новое, как в симфонии чувствуешь прежде не звучавшую ноту. Подсознательно я каждый шорох, каждый свист воспринимала как знак.
И в то, что все будет именно так, как сказал Тед, я верила как никогда.
Сначала дернулось ее правое веко, и это движение тут же отобразилось на мониторе компьютера резкими частыми всполохами.
— Сестра! — крикнула я что было сил, чувствуя волнительную дрожь в голосе. Мой голос эхом отдался в коридоре, а уже спустя мгновение послышались частые звонкие шаги.
Врач влетела в палату со скоростью ветра. Она была не старше самой Дейзи — еще совсем юный, едва распустившийся цветок — но в глазах этой девушки виднелся уже какой-то жизненный отпечаток усталости. Наверное, слишком много людей умерло у нее на руках.
Не говоря ни слова, женщина подлетела к аппаратуре и принялась резво нажимать там какие-то кнопочки. Затем она резким жестом указала мне на дверь, и я тут же повиновалась. Случай был не из тех, когда я хотела сопротивляться.
Тяжело дыша, я затворила за собой дверь и тут же ринулась к прозрачному пластиковому стеклу, через которое было видно все, что происходило в палате, правда за счет грубой фактуры поверхности изображение получалось нечетким и немного размытым, но общую картину движения можно было уловить.