Девочка-наваждение
Шрифт:
Борис очень сдерживается, чтобы не вспылить. А меня какая муха укусила? И в то же время я не могу сдержаться. Лучше не рассказывала бы ему ничего. Как сейчас чувствую дикий страх и мучительный холод того дня, а потом еще взгляды Матвея, которые заставляли меня осознать, что я пробила дно собственной глупостью. Это был горький урок. Повторения я не хочу. Я не вынесу!
– Алис, уймись. У отца рак, - говорит он негромко.
Хочу закричать, что мне нет до этого никакого дела. Что буду рада, если этот урод сдохнет в страшных мучениях. Кажется,
Я прикусываю себе язык. В буквальном смысле кусаю себя за кончик языка. Так меня учила делать тетка, когда по ее мнению мой русский темперамент брал верх на немецкой логикой.
– У тебя есть кто-то?
– ошарашивает меня Боря резким переходом.
Может соврать? Он взбесится... Но когда проснутся Артур и Павел. И что я им скажу? Что их мама дура и истеричка, не умеющая решать проблемы, которые сама и заварила? Нет, так не пойдет. Дети обрадовались тому, что у них есть отец. Борис тоже светился от радости, как новогодняя елка.
– У меня никого нет. Но и с тобой мы - чужие люди, которые не виделись несколько лет. Или хочешь сказать, что хранил мне верность все эти годы?
– Алиса, мы долго не виделись. Это правда. И женщины у меня были. Это тоже правда.
Что-то начинает колоть в левой стороне груди. Женщины... Другие... Красивые... С которыми ему было хорошо... Пока я, как проклятая, что-то всем доказывала... Он их целовал... Обнимал... Занимался с ними сексом... Заботился...
– Это были лишь временные связи, - отвечает он на мои мысли.
Я ведь не произнесла этого вслух? Ведь нет?
– А семью я хотел и хочу с тобой. Потому что, если бы было по-другому, меня здесь не было бы. И сейчас я съезжу к матери, поговорю с ней, потому что в этой ситуации я не могу сделать вид, что они мне никто. Но я вернусь сюда. Потому что обещал нашим сыновьям, что поиграю с ними, когда они проснутся. Теперь у нас с тобой есть время. Никто не будет вмешиваться. Мы сможем спокойно во всем разобраться и принять взвешенное решение. Я очень надеюсь, что ты тоже повзрослела. Что я найду тебя в этой квартире. Хорошо?
Горло перехватывает, так что говорить не могу. Но я киваю, хотя и сомневаюсь, что я выросла.
Особенно, когда его телефон снова звонит и он вновь отвечает:
– Да, мам? Еду я, еду, - он прерывает разговор с ней слишком быстро.
– Вот ключи от квартиры. Я больше не буду запирать дверь. Потому что хочу тебе верить.
Он кладет ключи на кухонный стол. Они звякают. А Борис уходит. Слышу хлопок двери и только спустя пять минут иду проверять, закрылась ли входная дверь. Потом возвращаюсь на кухню и не плачу, вою, как раненное животное, вцепившись зубами в кухонное полотенце. Не знаю, почему так обидно. Умом я все понимаю. Это его родители. У них в семье большое горе. И я не имею никакого права вмешиваться. Да и если глубоко копнуть в себя, не желаю я Бориному отцу такой страшной болезни и невыносимых страданий. Когда
Глава 40
Борис
Устроившись за рулем, делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. А через секунду ударяю по рулю. Как и следовало ожидать, после звонка матери Алиска взбесилась. Неприятно царапало, что она ненавидит моих родителей. И причина у нее была для этого. Веская. Но все равно... Было горько. Сложная ситуация. И мы в ней - как рыба без воды. Только вот я не собираюсь терять свою семью еще раз. Нужно как-то достучаться до Алисы, чтобы она поняла, что я не предаю ее. Просто иначе сейчас нельзя поступить. Она же добрая девчонка. Во всяком случае раньше такой была.
Мать меня ждет практически на пороге.
– Я думала, ты не приедешь, - облегченно выдыхает, целуя меня в щеку.
– Я же обещал, что приеду. Только остановиться у вас не смогу. Прости, - вижу, как на нее лице отражается непонимание и обида.
Мы заходим в гостиную.
– Но почему? Сынок, прошло уже несколько лет. Да, мы с отцом были неправы. Я это признаю. Сколько еще ты будешь наказывать? И теперь для этого неподходящее время, ты ведь и сам это понимаешь...
И здесь меня тоже встречают с претензиями. Хотя тут они не совсем обоснованные.
– Алиса вернулась, - сообщаю сразу.
Так будет правильно. Ходить кругами незачем.
На лице все тоже непонимание. И тревога.
– Сынок, но ведь прошло столько лет. И после случившегося вряд ли она хочет с тобой общаться...
Ничего не поменялось. С чего я решил, что мне пойдут навстречу?
– Она родила, мам. Моих детей. У меня двое четырехлетних сыновей. Я их сегодня видел.
– Аааа, - растерянно тянет близкий мне человек, - Но Дима же говорил, что она сделала аборт... Как же это? Они точно твои?
– Отец солгал. И мне, и тебе, - что-то я не вижу радости по поводу наличия внуков.
Она отворачивается, идет к окну, стоит там несколько минут, потом разворачивается и возвращается ко мне.
– И что теперь, Борь? Ты же сам не хотел этого бремени... Девушка на что-то претендует? Требует, чтобы ты признал ее детей?
Неужели все начнется снова? Разговоры про "правильную" жену, про "правильных" детей? Только я уже не девятнадцатилетний сопляк, который зависит от них финансово.
– Детей я признаю сам. Потому что они - мои, - как бы еще Алиска в позу не встала, - Это - во-первых. Дальше, я очень прошу тебя не вмешиваться. И отцу это же передай. Не надо. Вы итак наворотили дел.
– Ты жениться на ней собрался?
– делает верный вывод, и едва не прикрывает рот рукой от возмущения, - Сынок, в твоем возрасте парни по клубам ходят и девчонок меняют. Какая женитьба?
Вижу, как хочется матери добавить: "Еще и на ней?!"
– Мам, я сам решу. Когда, на ком и зачем.