Девочка с косой и другие ужасные истории
Шрифт:
– Великий французский писатель, – снова без запинки отвечает Настя.
– А кто такой… – Лев Львович свою пышную шевелюру лапой чешет, не зная, про кого бы еще спросить.
– Великий писатель, – торопится ответить Настя.
Тут дверь распахнулась и в класс влетел дрессировщик Иголкин.
– Лева! – кричит. – А я тебя по всему городу ищу!
– А чего меня искать? – фыркнул Лев Львович. – Я теперь литературу преподаю. Так что в цирке можешь сам себя дрессировать.
– Левочка, – вкрадчиво говорит хитрый Иголкин, – в цирк привезли сто килограммов клюквенного мороженого. Специально для тебя. Но раз ты теперь преподаватель, ничего не поделаешь, придется мне все съесть.
Лев Львович облизнулся при упоминании любимого лакомства.
– Ладно уж, Иголкин. Пошли. Где там мое мороженое лежит?
– Левушка, – опять вкрадчиво говорит Иголкин, – ты бы детишек отпустил, чтоб мороженого в живот больше влезло.
– И то верно, – согласился Лев Львович и широко раскрыл зубастую пасть. Тотчас оттуда выскочил весь 4 «Б» во главе с двоечником и хулиганом Димкой.
– Дети, – обратился к ним дрессировщик, – я вас приглашаю на вечернее цирковое представление. Увидите, как ваш преподаватель будет прыгать сквозь обруч и ходить по канату.
– Спасибо за приглашение, – отвечает за всех Димка. – Но нам некогда развлекаться. Литературу учить надо.
Гадюка Машка
Вовка Морковкин любил всякую живность. Пойдет гулять и обязательно кого-нибудь с улицы притащит – то вороненка, то котенка, то лягушонка…
С лягушонка все и началось. Принес его Вовка домой и положил на кровать в своей комнате. А лягушонок вместо того, чтобы спокойненько сидеть на кровати, – прыг на пол, и – прыг-скок, прыг-скок – отправился по квартире путешествовать. Вся семья Морковкиных – папа, мама, Вовка и Вовкина сестра Капа – в это время обедали. А тут лягушонок – прыг! – на стол и – скок! – в папину тарелку.
На первое были зеленые щи. Вот лягушонок, видимо, и решил, что эти самые щи – его родное болото. Ну что с глупого возьмешь – совсем недавно еще головастиком был.
Но папа это в расчет не принял.
– Эт-то еще что за безобразие? – раскричался он. – Лягушка у меня в тарелке!
– Ой, подумаешь, лягушка, – говорит мама. – У французов, между прочим, лягушка считается деликатесом.
– И у китайцев тоже, – добавила Капа.
– Я не француз и не китаец! – кричит папа. – Я русский и поэтому предпочитаю есть суп без лягушек!
– А что ты так кричишь? – закричала в ответ мама.
– Да не кричите вы так! – закричала Капа на маму с папой.
– Да ты сама-то не кричи! – закричал Вовка на Капу.
В общем, все кричат, руками машут, один только лягушонок сидит тихонечко в тарелке с супом, среди морковки, картошки и капустки, и выпученными глазенками моргает.
Не успела эта история с лягушонком закончиться, как Морковкин принес с улицы ужонка. И положил его в коробку из-под обуви, а коробку засунул под свою кровать.
И стал ужонок жить у Вовки под кроватью. И хотя было абсолютно непонятно, кто он на самом деле – уж или ужиха, Морковкин назвал ужонка – Машкой, в честь девчонки из своего класса – Машки Промокашкиной, – которая ему очень нравилась.
Вовка с Машкой так сдружились – прямо не разлей вода. По ночам, чтобы не видели родители, Морковкин выпускал свою подругу из коробки погулять по комнате – строго-настрого предупредив, чтобы за дверь – ни-ни. И Машка оказалась очень даже понятливой ужихой (ну или ужом), она ползала по полу, по столу… а вот за дверь – ни-ни.
Наползавшись всласть, Машка заползала на кровать и обвивалась вокруг Вовкиной шеи. Так они и спали всю ночь в обнимку.
Но вот однажды… Приехал к Морковкиным погостить мамин брат – дядя Коля. И ему, на недельку, отдали Вовкину комнату.
Перед дядиколиным приездом Вовка сказала Машке:
– Смотри, Машка, сиди тут тише воды, ниже травы. Из-под кровати не вылезай. А вот тебе еда на неделю…
И с этим словами Морковкин положил рядом с Машкой несколько шоколадных конфеток. Машка сладкоежкой была и страсть как обожала шоколадные конфетки.
А вскоре приехал дядя Коля. Но прожил он не неделю, а всего лишь один день. Потому что на второй день Вовкина мама обнаружила его на Вовкиной кровати – только не пугайтесь, мои маленькие читатели и читательницы, – без признаков жизни.
Ну-у, тут та-а-акой переполох начался – почище того, когда лягушонок в папину тарелку с супом запрыгнул.
Вызвали, конечно, «скорую».
Тетенька-врачиха осмотрела дядю Колю и говорит:
– Его гадюка укусила.
– Какая еще гадюка? – изумляются папа с мамой.
– Самая что ни на есть ядовитая, – отвечает тетенька-врачиха и тычет пальцем в дядиколину шею. – Видите, след от укуса.
– А откуда у нас в квартире могла взяться гадюка? – недоумевают мама с папой.
– Ясное дело, откуда, – говорит Капа и этак хитренько на Вовку поглядывает.
Вовка-то тоже сразу понял – откуда. Это его лучшая подруга Машка гадюкой оказалась.
– Сейчас составим акт о смертельном укусе, – деловито сказала врачиха.
– Подождите, подождите, – закричал Вовка. Он вспомнил, как на уроке зоологии учительница рассказывала, что при укусе ядовитой змеи надо быстренько высосать у укушенного из ранки яд.
И Морковкин, не откладывая дело в долгий ящик, присосался к дядиколиной шее и высосал из ранки весь яд своей лучшей подруги Машки. И сплюнул этот яд на пол.
Дядя Коля сразу же порозовел и открыл глаза.
– Феноменально, – поразилась тетенька-врачиха. – Да тебе, мальчик, прямая дорога в мединститут.
А дядя Коля прямо-таки весь сияет от радости. Еще бы ему не сиять – считай, с того света вернулся.
– До свидания, до свидания, – говорит сияющий от радости дядя Коля – папе, маме, Вовке и Капе, – я поехал домой.