Девочка с куклами

Панов Вадим

«Хороший ответ», – мысленно одобрил Феликс и улыбнулся: Изольда Нарцисс явно была опытной дамой.

– Меня зовут Феликс Вербин, старший оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска.

– Почему вы так мне ответили?

– А почему вы так начали разговор?

Возможно, Изольда Нарцисс была мошенницей, возможно – высококлассным психологом, прячущимся под маской экстрасенса, – это ещё предстояло выяснить. Но она совершенно точно не была дурой и знала, когда можно продолжать гнуть свою линию, а когда необходимо отступить.

– Зачем вы звоните?

–

Когда мы сможем встретиться и поговорить?

– О Вике?

– Когда вам будет удобно? – мягко поинтересовался Вербин. Мягко, но с достаточным напором, чтобы быть услышанным. Феликс умел вести разговор в нужном ему русле. И по телефону тоже. – Сегодня или завтра?

Женщина опять задумалась, после чего спросила:

– Вы сможете приехать сегодня?

Мысль показалась интересной.

– Давайте!

День получится насыщенным, зато продуктивным: Крылов, квартира Рыковой, эксперты, а в довершении – один из свидетелей по делу… Сбор предварительной информации на глазах приобретал лавинообразный характер, но Феликс этому только радовался: чем больше он сумеет разузнать, тем лучше будет выглядеть на встрече с Анзоровым. К которому у Вербина тоже появились вопросы.

– Думаю, сегодня лучше, поскольку завтра вам будет не до меня. – Нарцисс вернулась к уверенному тону. – Я посмотрю, в котором часу удобно.

– А вы не знаете?

– Я посмотрю, когда удобно вам. Одну минуту… – Последовала короткая пауза, после которой женщина произнесла: – Приезжайте к шести.

– Где вы живёте?

– На Сергия Радонежского.

Вербин прикинул своё расписание и улыбнулся: если не будет накладок, он спокойно успеет на встречу – не придётся ни торопиться, ни ждать. Нарцисс и в самом деле назвала удобное ему время.

– Договорились. – Теперь Вербин выдержал короткую паузу. – Спасибо вам.

– Я хочу, чтобы вы докопались до истины.

– И за это тоже спасибо.

Феликс отключил связь и повертел телефон в руке, глядя на него невидящим взглядом.

Голосом женщина играла идеально: волнение передано прекрасно, к тому же умело добавлен едва ощутимый надрыв, мягко намекающий, что Нарцисс приняла трагедию очень близко, почти как личную, однако так это или нет, можно будет сказать только после встречи. Не раньше.

Во время разговора Феликс докурил, сел в машину и завёл двигатель. Теперь же потянулся в водительском кресле, только собрался отправиться дальше, к следующему пункту назначения, но вспомнил, что хотел позвонить ещё одному свидетелю, и набрал номер Наиля Зарипова. Подождал до тех пор, пока вызов не был переадресован на голосовую почту, и набрал снова. Бурное развитие цифровых технологий, вкупе с назойливостью рекламных служб, привело к тому, что люди стали неохотно отвечать на незнакомые номера, но при должном упорстве можно проломить даже самую крепкую оборону. И Феликс проломил – с третьей попытки.

– Да? – На этот раз голос был мужским и не особенно уверенным, скорее, весьма и весьма расслабленным.

– Наиль Дамирович Зарипов?

– А вы кто? Я вас знаю?

– Майор Вербин, старший оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска.

– Да, конечно, – хихикнул Наиль.

– Что «конечно»? – не понял Феликс.

– Так я вам и поверил.

– Я действительно из полиции.

– Тебя из «службы безопасности Сбербанка» попёрли? За пьянку небось?

– А, вот вы о чём… – Вербину доводилось слышать, что из-за обилия мошенников люди стали с недоверием реагировать на звонки настоящих полицейских, но сам столкнулся с подобным поведением впервые. – Господин Зарипов, я звоню вам по поводу дела Виктории Рыковой.

– А что с ней? – Наиль мгновенно сменил тон. – В смысле, не надо повторять, что с ней, да… Но меня уже допрашивали, и я рассказал всё, что знаю.

– И мы вам за это благодарны, господин Зарипов. Но получилось так, что в настоящее время заниматься расследованием обстоятельств смерти Виктории поручено мне, поэтому я хотел бы с вами поговорить, задать несколько дополнительных вопросов. Когда мы сможем встретиться?

– Я рассказал всё, что знаю, и не уверен, что смогу что-нибудь добавить.

– Тем не менее, господин Зарипов, я был бы очень признателен, если бы мы смогли договориться о встрече. Вам удобно в понедельник? Вторая половина дня.

– Я буду занят всю следующую неделю. Мне трудно планировать встречи, в которых я не заинтересован. Если вам нужны мои показания – поговорите с Крышкиным.

– С Крыловым, – поправил Наиля Вербин.

– Что?

– Крылов, как баснописец.

– Я не знаю этих ваших писцев. А сейчас у меня нет времени на наш странный диалог. Прощайте.

Зарипов бросил трубку.

Вербин посмотрел на замолчавший смартфон и улыбнулся. А потом вышел из машины и закурил. Хотя не собирался.

Люди разные. Одни начинают хамить полицейским только потому, что те – полицейские, другие потеют, проезжая мимо стоящей на обочине машины ДПС. Как поведёт себя невиновный человек при встрече с блюстителем порядка, можно предполагать, лишь зная этого человека. Наиль же был для Вербина закрытой книгой, во всяком случае пока, и потому с выводами Феликс не спешил. Но не преминул отметить, что человек, который наилучшим образом подходит на роль убийцы, в достаточно грубой форме отказался от общения с дознавателем.

– Тут есть над чем подумать…

Но потом, потому что сейчас Вербину было чем заняться.

Анзоров не сказал, когда ждёт ответ, но Феликс понимал, что затягивать не следует: чем быстрее он примет решение о своём участии в деле – тем лучше. Служба есть служба: или он пойдёт по ещё не остывшему следу убийцы Виктории Рыковой, или Шиповник подбросит следующее расследование, а то и не одно. И ему опять будет чем заняться. Он опять погрузится в чужую беду, и это поможет не замечать, что по вечерам он возвращается в пустую квартиру, которая снова перестала быть домом, а превратилась в место, где Вербин спал, ел и находил чистую одежду. Последние месяцы Феликс жил разгадками чужих тайн, и чем запутаннее они были, чем глубже затягивало расследование, тем лучше он себя чувствовал. Спокойнее. Он искал сложные головоломки, которые вырывали его из пустоты реальности, и чувствовал – пока только чувствовал – что смерть Виктории Рыковой окажется именно такой. Предчувствие нравилось, и Феликс надеялся, что оно не подведёт.