Девочка в стекле
Шрифт:
Шелл, увидев, что с его крохотными подопечными все в порядке, выпрямился, повернулся ко мне и сказал:
— Неплохая мысль. Я поеду туда сегодня днем.
— Может, мне поехать с тобой?
— Не надо беспокоиться, в этом нет необходимости. Я знаю, ты поотстал в занятиях.
Мысли мои метались в поисках довода, который заставил бы его пересмотреть это решение. Я так лихорадочно искал выход, что поначалу даже не заметил улыбки на лице Шелла. Это была не та его деловая широкая ухмылка. Заметив ее, наконец я сдался и рассмеялся.
— Хочешь кинуть кидалу? — спросил он.
Я кивнул:
— Мне
— Нужно? — переспросил Шелл, поднимая брови. — Эта девушка тебя обвела вокруг пальца.
— Я истинно верующий.
— Ну хорошо, поедем. Это неплохая идея — выкачать из Паркса немного сведений. Но я хочу, чтобы ты запомнил одно. Хотя честность редко бывает лучшей политикой, мне ты всегда можешь говорить правду.
— Я знаю, — сказал я, вспоминая, что мы так и не рассказали Шеллу про эпизод со шляпой.
Три часа спустя мы с ним предстали перед Парксом, который восседал на своем троне в гостиной, держа в руке мундштук. Он был рад нашему появлению и приказал охраннику провести нас прямо в дом. Поздоровавшись, он похлопал Шелла по спине, словно старого приятеля, и даже пожал мне руку.
— Бедняга Барнс, — сказал Паркс— Он никогда не сможет оправиться от такой потери.
— Насколько мне известно, девочку хоронят завтра, — сообщил Шелл.
Паркс закрыл глаза.
— Да. Я буду там. Вчера вечером я был у них на поминках. Ужасно.
— Я бы очень хотел поехать, но мне нельзя появляться на похоронах. Боюсь, полиция дознается, что это мы нашли тело. А тогда мы станем подозреваемыми. Я бы просил вас никому не говорить о нашем участии в этом деле.
— Так значит, это вы постарались? — удивился Паркс— Ну конечно, я должен был догадаться — уж если вы в это ввязались, все будет двигаться быстрее. Можете больше ничего не говорить. — Он взмахнул свободной рукой. — Понимаю вашу дилемму. Я доволен, что мне удалось свести вас с Гарольдом. Если бы не ваш особый дар, полиция все еще искала бы ее.
— Мы с Онду приехали сегодня к вам с совершенно определенной целью, — сказал Шелл. — Я получил список лиц, бывавших в доме Барнса в течение месяца перед похищением его дочери. Мне нужно знать, знакомы ли вы с кем-нибудь из них.
Паркс был явно доволен тем, что у него есть ответы на вопросы Шелла, и выказал это покачиванием ноги.
— Возможно, я знаю всех, — сказал он.
— Первый — это Стивен Трамболл. Вы его знаете?
— Конечно. Он…
Шелл поднял руку:
— Извините, я вас перебью. Я как раз вспомнил: мне хотелось, чтобы, пока мы здесь, Онду очистил ваш дом от всяких проявлений зла. Безвозмездно, конечно, — ведь вы помогли мне связаться с Барнсом. Вы не возражаете, если Онду пройдет по вашему дому и освятит его?
— Ничуть. Напротив, буду рад. С самого дня сеанса меня преследовали дурные ощущения, холодные ветры и всякое такое. Видимо, моя жена оставила здесь часть своего духа. Если ваш мальчик сможет его прогнать, я буду только рад.
Паркс улыбнулся мне; правда, слова «ваш мальчик» меня покоробили. Шелл явно давал мне возможность пройтись по дому и найти Исабель, а потому маленькие неприятности уравновешивались в моем сознании благодарным чувством. Я сложил руки, как католик в молитве, и медленно встал. Сделав шаг вперед, я начал бормотать на своем наречии свами, производя низкие гортанные звуки, чтобы изгнать прочь злых духов. Глаза Паркса широко открылись — он явно был восхищен, что я ради него использую свои магические силы. На лице Шелла появилась деловая улыбка. Оба смотрели, как я неторопливо иду к двери. Выйдя в коридор, я услышал голос Шелла:
— Этот господин Трамболл, он чем занимается?
Оказавшись в коридоре, я опустил руки и ускорил шаг. Дом Паркса был огромным, а я понятия не имел, где искать Исабель, но Шелл высвобождал для меня не меньше часа, и этого должно было хватить. Вскоре роскошь мебели и отделки привела меня в состояние, близкое к трансу. Я встретил двух горничных, но других — Исабель не было. Я прошел по траве террасы с внутренним бассейном, по огромному залу, по кухне, в которой можно было наготовить на целую армию. Все здесь, казалось, было сделано из золота или высокопробного серебра, все сверкало — будь то хрусталь или отполированный до блеска тик.
Поиски мои длились уже больше получаса, и я начал опасаться, что все мои хитромудрые труды пойдут прахом, но как раз в этот момент, войдя в длинный коридор, в дальнем его конце я увидел Исабель — стоя на коленях, она терла щеткой плиточный пол. От такой неожиданности я даже вздрогнул и несколько мгновений просто наблюдал за ней. Поначалу я отметил ее изящные, экономные движения — девушка подавала свое тело вперед и сильно, размеренно водила щеткой, время от времени макая ее в ведро с мыльной водой. В ходе этих наблюдений мое внимание отвлеклось от усердного труда Исабель на изгибы ее тела. И в этот момент она подняла голову.
— Пришел спасать меня от каторжных трудов? — улыбнулась она и села на пол, согнув ноги в коленях. Затем подняла руку и тыльной стороной ладони отерла пот со лба.
— Мне нужно было тебя увидеть, — сказал я.
Исабель встала, ее лицо посерьезнело — явно в ответ на мою серьезность.
— Что-то случилось?
Я кивнул, направляясь к ней. Исабель бросила щетку в ведро и подняла его за ручку.
— Идем. — И она показала на дверь слева от нее.
Мы вошли в небольшую комнату-приемную, а через нее — в еще одну: внутренний кабинет со столом, книжными шкафами, картотеками и другим столом, для пишущей машинки. Исабель поставила ведро рядом с дверью и закрыла ее, когда мы вошли.
— ?Qu'e pasa? [42] — спросила она.
Я хотел рассказать о девочке Барнсов, но понимал, что не могу, — преданность Шеллу запрещает. Вместо этого я медленно обнял Исабель. Она не оттолкнула меня, наоборот — легко прижалась ко мне, и мы поцеловались. Это был не прощальный поцелуй, кладущий начало роману, как в прошлый раз, а напротив — пылкий и страстный. Я понятия не имел, что я делаю, но вкладывал в это все, что у меня было.
42
Что случилось? (исп.)