Девочка-яд
Шрифт:
– Только не это. Можно мне уже на учебу? Пожалуйста! – и она неуверенно, но кивает мне, а затем выписывает какие-то квитки, что я излечилась.
Вот так бы и от сердечной боли, пару пилюль и дело в шляпе. Но нет, говорят, от этого лечит только время, но, видимо, ко мне оно жестоко и исцелять не собирается.
После пар увязываюсь с Евсеевыми и прошу докинуть меня до Рублевки. Хочу собрать все свои вещи и забрать мотоцикл, что с осени ждет меня в гараже. На улице уже достаточно тепло и пора бы открывать мотосезон. Уверена, мой
– Боже, это что за милота? – спрашиваю я и припускаю в их сторону.
– О, дочка, привет! Познакомься, это Хару. Хару, это моя дочь Слава, – шутливо знакомит нас родительница и я улыбаюсь в полную силу, впервые с января месяца.
Принимаю из ее рук щенка и веду своим носом по его мокрой пипке. Тут же меня смачно облизывают языком, и я хохочу.
– О, да ты ему понравилась, – воркует мама.
– Ну еще бы. О, мой сладенький, ты мне тоже понравился. Ты просто прелесть, ты знаешь это? – а потом перевожу взгляд и спрашиваю, – Ты наконец-то решилась на собаку? Молодец! Правильно. Он такой чудесный.
– Да у меня и выбора особого-то не было, – смеется сама.
– Да? Дядя Паша что ли подарил? – и снова тискаю собачонку, а он довольно повизгивает.
– Нет, это подарок Яна на мой День рождения, – поясняет мама и я зависаю в пространстве.
Резкий укол в солнечное сплетение. Дыхание сперло. Так вот как он купил у матери мой китайский номер. За щенка ее любимой породы? Боже, дай мне сил!
В последний раз погладила собачонку, поднялась на ноги и потопала в дом, на ходу выдавая:
– Я заехала собрать вещи, буду наверху.
– На ужин останешься? – прилетело мне в спину.
– Не откажусь, – согласилась я, с ужасом ловя себя на том, что делаю это в надежде встретиться со сводным кошмаром.
Господи, когда я уже обзаведусь мозгом, скажите мне на милость?
С вещами провозилась до самого вечера, аккуратно упаковав все в коробки, найденные мной в подсобке. Чуть позже позвонила в специальный сервис по переезду и оформила отгрузку. Ну вот и все, осталось только мою Хонду любимую забрать. Довольно огляделась по сторонам, приняла душ и спустилась вниз, на кухню, где уже сидела за столом мама и читала новости.
– А где дядь Паша? – спросила я и, как обычно, уселась на привычное место.
– Задерживается, – отстраненно пояснила родительница и тут же отвлеклась на звонящий телефон.
Долго кого-то слушала, а потом сердито запричитала.
– Что значит не хочет, Паша? Тогда надо силой сунуть ему в глотку все, что нужно! Сколько там температура? Как понять, отказывается измерять? Уже уехал? Ага, поняла, ну все, жду, – и отключилась, недовольно хмуря брови.
– Что случилось? – спросила я и стиснула руки под столом.
– Тебе это будет не интересно, – словно между делом ответила мама
А я чувствовала, что они говорили про Яна. Заболел значит? От меня заразился или что-то похуже? Боже, а не плевать ли мне на него часом, а? Так и плевать! С высокой горы!
А уже минут через пятнадцать в комнату зашел сам отец болезного и дал знак подавать на стол, уселся за свое место и тепло мне улыбнулся, а я в ответ только кивнула.
– Я за вещами приехала, – зачем-то пояснила я свое присутствие.
– Понятно. Ну, остается только надеяться, что ты будешь почаще к нам заезжать в гости? – спросил отчим и я согласно затрясла головой.
– Ну, так само собой.
– Ты ему Воробьеву хоть вызвал? – резко перевела тему разговора мама.
– Вызвал. Обещала отчитаться в течение часа, – ответил дядя Паша и оба приступили к ужину.
А мне кусок в горло не лез. И, черт возьми, мне нужны были подробности!
– Ян заболел, да? – выдавила я вопрос и тут же себя отругала.
– Да, – сухо ответил отчим и принялся жевать кусок мяса.
– Сильно? – и внутренняя моя нервозность начинает зашкаливать до небес.
– Угу, – с полным ртом подтвердил мои опасения дядя Паша.
Боже! Да что же это такое? Всю нужную информацию мне что ли из них под пытками придется вытаскивать?
Нервно потерла лоб, пожевала нижнюю губу, насупилась. Дрожащей рукой отпила воды из бокала. А потом приказала себе успокоиться. Это всего лишь простуда, не помрет.
И тут же перед глазами замелькали картинки, как он заботился обо мне, как гладил лоб прохладной рукой, пока думал, что я сплю, как перебирал влажные волосы на виске, как заставлял переодеться, как перестилал мне постель, а потом и вовсе варил мне легкий куриный суп.
– И давно болеет? – снова спросила я, не в силах остаться безучастной.
Но дядя Паша отреагировал странно. Отложил приборы и тяжело на меня посмотрел.
– Слава, тебе эта информация зачем? – и от этого совершенно правильного вопроса все внутренности внутри меня скрутило тугим узлом.
Что ответить? Что я волнуюсь за этого предателя? Что я переживаю, все ли с ним будет хорошо? Какой бред! Меня не должно это волновать. Не должно! Но, черт возьми, волнует…
– Не за чем, – вырвалось из меня тихо и, казалось бы, против воли.
Уставилась в тарелку и молча заставила себя есть то, что предложено. Что ела? Непонятно. Как на вкус? Неопределенно. Все мысли не здесь. И я не здесь.
Во время десерта у отчима зазвонил телефон, и я вся обратилась в слух, но из трубки доносилось лишь мерное бурчание, а дядя Паша только и делал, что произносил сплошные:
– Угу…ага…понял…угу…ясно…спасибо, Юлия Александровна и до свидания, – а потом отключился.
Секунда, две, три…десять.
– Что говорит? – наконец-то спрашивает моя мама и я смотрю на взрослых во все глаза.