Девочка-яд

Коэн Даша

Бабы. Порочные создания.

Заковыристо выматерился, хмыкнул, покачал головой и двинул на балкон, с вполне себе понятным желанием. Мне нужно было как-то взять себя в руки, успокоиться, но кровь все еще бурлила, а в голове звенело от шока, ярости и еще какого-то непонятного чувства. Я гнал его от себя больше всего. Я не хотел его анализировать.

Спустя минут тридцать почувствовал, как в кармане джинсов вибрирует телефон. Замер, даже рука дрогнула. Но трубку достал. Папаня. Вздохнул поглубже и принял вызов. Что-ж, для меня сейчас продолжение

ссоры было спасением от всего.

– Так быстро соскучился по мне, родитель? – сразу и без расшаркиваний изошел я на ядовитый сарказм. Я был накачан им под завязку и мне было жизненно необходимо сцедить его хоть куда-то.

– Мне стыдно за тебя, сын. Это все, что я хотел тебе сказать, – и столько горечи в его голосе, но мне плевать, я даже не стушевался.

– Спасибо за информацию, – отвечаю я и от души накачиваю себя дымом.

– Ты должен извиниться!

– А ты ничего не доложен? Ты должен сказать мне спасибо, что я покинул ваш уютный, полный фальши дом. Я! Покинул! Свой! Дом! Чтобы вы жили в нем долго и счастливо, – последние слова я зло цежу в трубку.

– Ян, тебя никто не выгонял!

– Маму и Раду тоже не выгонял, м-м? Что молчишь, пап? Сказать нечего?

– Света и Слава здесь причем? – произносит он, спустя продолжительное молчание.

– Все, пап. Вот просто все! Стыдно тебе за меня? Валяй, накажи меня, тачки лиши или квартиры, наследства может еще…Какие там обычно санкции к нерадивым детишкам применяют, а? Делай, что хочешь, но заруби себе на носу – никогда я перед ними извиняться не стану. Никогда!

– Человеком надо быть, Ян. Если я применю к тебе наказание, ты человеком не станешь. Увы, – выдохнул отец, и добавил напоследок, – спасибо, что заглянул и поздравил.

И отключился, оставляя меня барахтаться в своих прогорклых воспоминаниях.

Мне тогда всего пятнадцать лет было. Спортом увлекался на полную катушку, клюшкой по льду шайбу гонял, в профессионалы метил. Шли всероссийские соревнования среди юношей. И я был так горд в тот день, и своей командой, и нашей победой, и тем, что я капитан. Выездная игра. Может, если я был дома, в Москве, то трагедию можно было бы предотвратить? А так…

Я бы остановил их. Я бы не позволил им уехать. Я бы не дал им совершить рокового поступка.

Я ведь сразу как чувствовал, что это плохая идея. У отца День рождения на носу, да и Рада приболела. Я даже как-то слышал, как родители обсуждают, что необходимо срочно везти ее на лечение куда-то в Израиль или Германию. Даже кинулся тогда переспрашивать, но отец лишь отмахнулся.

– Да какое такое лечение, сын? Мы про отпуск рассуждаем, так, чтобы совместить приятное с полезным. Раде бы не помешало как следует укрепить иммунитет.

Да, не помешало бы, сестра всегда была болезненным ребенком. Вот и мама кивнула мне и криво улыбнулась. Если бы я тогда только знал, что видеть ее улыбку мне осталось всего-то ничего, жалкие несколько дней.

А потом их не стало.

Я в тот день, ровно шесть лет

тому назад, со льда как шальной бежал, чтобы отцу о победе сообщить. Она же в его честь для меня была! Я так хотел поскорее о ней ему сообщить, даже слов сейчас не могу подобрать, чтобы передать всю ту зашкаливающую гамму своих эмоций.

Но в раздевалке, достав телефон первым делом наткнулся на десятки пропущенных от матери. И просто тонны сообщений от нее же. Растерянных, местами истеричных и неразборчивых. Но смысл был четким и понятным. Она одним махом вылила мне правду на голову и просто заставила ее хоть как-то, но переварить.

Отец изменял матери на протяжении многих лет. И его поймали с поличным. Отрицать ничего не стал, хоть здесь оказался мужиком, но дальше потребовал развода. Детей тоже четко поделил, угрожая судами и прочими проволочками. Я остаюсь с ним, а вот мать с болезненной Радой пусть катится на все четыре стороны. Хоть в Магадан.

Вот они и покатились. Мама всегда была гордой женщиной, вот и тут себе не изменила.

Отцу я тогда так и не позвонил. Не смог. И от него трубку не брал, боялся наговорить лишнего. Тянул, пока мы не вернулись в Москву. Трубка матери же была вне зоны, думал, что она на шоках где-то отходит и сильно ей не наяривал.

А когда вернулся, узнал самую страшную новость в своей жизни. Не стало мамы. И Рады тоже не стало. И только сухие факты могли объяснить, как так случилось, почему вчера я еще жил, а сегодня уже тупо существую.

В тот день, второго октября в Москве шел мокрый снег.

Села за руль.

Не справилась с управлением. Переворот, удар, пожар. Прощание прошло с закрытыми гробами.

Отец на похоронах не плакал, а мне только и хотелось, что выколоть ему глаза за это. За шесть лет почти ничего не изменилось. Только теперь в нашем доме поселилась очаровательная, но гнилая до глубины души, замена моей маме и сестре.

И если упиваться ненавистью к отцу и его новой жене я мог, то с чертовой ядовитой гадиной не получалось. Что-то скребло меня изнутри, заставляя вспоминать все, что было, между нами. Я пытался сопротивляться, я вытравливал все из себя как мог, в ход шли все доступные способы.

Но прошла неделя и я понял, что проиграл. Ну, а как еще вы расцените то, что именно ее имя сорвалось с моих губ в самый ответственный момент?

Чертов гештальт! Я его не закрыл и зациклился. Разумнее объяснения я найти не мог.

И понеслось…

Глава 30

POV Ян

По моим оценкам первые звоночки моего прогрессирующего маразма прозвенели немного позже. Неделю я просто поражался тому, что вообще Её вспомнил, да еще и по имени. Нет, реально, я был в шоке. Потом пристально и даже дотошно разглядывал ту девушку, что была со мной в тот момент и еще больше расстроился.

Конечно, можно было бы все списать на совпадение, но я вцепил почти стопроцентный ее типаж. Олень, вот я кто.