Девочка-яд

Коэн Даша

М-дя…

Я даже своему четкому правилу изменил и не сразу тогда от Ромки свалил. К себе я таких девочек не водил. Принципиально. Предпочитал брать свое, где приспичит: клуб, тачка или вот, как сейчас – у Ветра дома. Благо хозяин никогда против такого произвола не возражал. И вот он я, сижу и тупо пялюсь на голую девку, что стоит на балконе, спиной ко мне, накачивая свои легкие дрянью.

По венам неожиданно, но мощно заструился яд, но я не спешу вводить антидот.

Я зачем-то немного прикрываю веки, смазывая силуэт для того, чтобы сходство решительно устремилось к идеальному. Получается. И меня почти прет,

подвисаю конкретно. Сглатываю и смотрю, казалось бы, бесконечно, фантазируя о том, что пока невозможно. Почему пока? Не надо лезть ко мне с этими глупыми вопросами, сам не знаю…

И только когда девчонка повернулась, а потом и вернулась в мою постель, я поперхнулся отвращением, и к ней, и к себе. Ее запах, ее голос, вся она была словно пластмассовая дешевая китайская подделка. Яркий фантик, кричащая реклама, а внутри пустышка. Еще одна в копилку бесконечных и бессмысленных побед. Паль, на которую мне только хватило сил и средств.

– Уйди, – рычу я, отводя ее руки от себя. Мне противно до тошноты.

– Что? – хлопает глазами как глупая корова и меня еще больше плющит. Что непонятного в этих четырёх буквах?

– Подумай хорошенько, надо ли мне повторять, – откидываюсь на подушку и смотрю в упор на Её безобразную подделку.

Кивает. Уходит в ванную, где будет сейчас показательно плакать. А я облегченно прикрываю глаза и выдыхаю, окунаясь в какое-то блаженное отупение, где нет места мыслям. Чертыхаюсь, а потом рывком выдергиваю себя из этой постели и из этой квартиры, где так отчетливо пахнет грехом и фальшью, предварительно оставляя на кровати несколько красных банкнот.

Не жалею. Фиолетово.

Так в этом состоянии я и жил всю следующую неделю. Сидел на парах, смотрел на Громова, который планомерно полировал Малиновскую масляным взглядом. Хмыкал, называл его про себя ванильным дураком. Потом ехал в офис к отцу, где мы по-прежнему делали вид, что не знакомы друг с другом. Прямо образцовая семья, хоть завтра на обложку журнала.

Стыдно ему за меня, видите ли.

Три ха-ха. Пусть подавится своим стыдом. Ну или засунет в одно пикантное, темное место. Тут уж на его выбор, мне не жалко.

Так прошло еще три дня.

В четверг, на ночь глядя, зачем-то полез в архив сообщений, уговаривая себя в которых раз удалить, и ее контакт, и все, что с ним связано. Не удалил. Психанул только лишний раз.

В пятницу поехал домой с пар через ее институт. Развернулся и еще раз мимо прошерстил. Бесплодно, конечно. Оправдал себя тем, что хотел рассмотреть какую-то понравившуюся мне тачку. Уже даже и не помню какую.

В субботу закосил под студента, который забыл пропуск, чтобы только узнать, не изменилось ли ее расписание. Узнал. Не изменилось. Потоптался на крыльце, раздумывая подождать ли ее или нет. Ждал двадцать минут, потом обматерил себя последними словами и уехал. Дебил великовозрастный.

Я сам от себя устал. Прямо бесил не по-детски. Увы, но это было только начало. Я не скучал по ней. П-ф-ф, нет! Но увидеть я ее хотел. До зуда в костях. Всего-то посмотреть, как живет, как спокойно ей дышится в этом мире, чтобы еще раз убедиться в том, кто она есть – чертова ядовитая стерва. Дешевая, как пирожок с капустой.

Выходные таскался, как стопроцентная «прости господи». Но потому хоть слегка попустило.

В нашей компании прибавилось новой крови. Я прям

с Громова сначала угарнул, все-таки обычный вышибала из клуба, но потом сам же себя и осадил. Стас Гордеев – немногословный парень, с тяжелым, пуленепробиваемым взглядом, вошел и прочно осел, между нами. Будто тут и был. Не льстил, не пытался выслужиться, бил словом, не ценил наше время, смотрел свысока, хотя сам был гол как сокол. Это немного и отвлекло. Мощный, высокий, безотказный – сбивал первые два дня на ринге мой пыл, да так, что я еле ноги до дома волочил. И главное – не задавал лишних вопросов. Только Громова цеплял между делом, но там и так все было понятно. В России две болезни: фигня и капец. Фигня сама проходит. Капец совсем не лечится.

У Громова был полный, безоговорочный капец. Я сомневался, конечно, что так вообще бывает. Я и до сих пор в эту туфту не верил. Ветров просто ржал. Но Гордеев с умным видом утверждал, что тут может помочь только лоботомия. Я не понимал, но искренне сочувствовал.

А потом пришла среда и меня опять переклинило. Подработку у отца и тренировку послал лесом. Просто забил. И планомерно ехал туда, куда вообще не следовало.

Как по заказу прибыл. И картина маслом – Она и ее блондин недоделанный.

Чуть руль с корнями не вырвал, чувствуя, как в голове хором запели мои тараканы. Остановился в дорожном кармане и впился в нее взглядом. Улыбается, гадина. Смотрит на него и улыбается.

Стиснул оплетку руля со всей силы и сам своей реакции удивился. Ну чего я, собственно, ждал? Все у нее прекрасно, нового мажора окучивает. Какая разница вообще кого, да? Потому я просто развернулся и двинул обратно, не разбирая дороги. Перекрытый. Это сейчас я это прекрасно понимаю, а тогда казалось, что просто устал. От чего-то…Приехал прямиком в зал, долго и упорно долбил грушу, потом Гордеева, а после и Ветрова с Громовым. Пацаны бурчали, я матерился. В голос. Только толку не было.

Легче мне так и не стало.

В четверг на парах прорвало и я, в упор посмотрев на Ромку, спросил.

– У тебя на Лексусе страховка до сих пор на меня оформлена?

– Ну исесьна, лапушка ты моя закадычная. А чё надо?

– Чудесно, Ром. Ты мне дай его на пару недель. Ладно? Может чуть больше, может чуть меньше.

– М-м-м…А подскажи-ка мне, родимый. Нафига это мне? – скривил рожу Ветров.

– Потому что мне надо, фигли непонятного? – возмутился я.

– А-а-а, ну так бы сразу и сказал, – вытянул лицо и хмыкнул друг.

– Шаришь, уже похвально, – кивнул я.

– Какой ты симпатичный. Хочешь исправлю?

– Нет, – категорично махнул я головой.

– Не люблю BMW, – пробурчал Ветер.

– Пешком тогда ходи, – предложил я, но друг показал мне средний палец, и мы по-быстрому махнулись ключами от тачек.

И вот тут-то и началось самое веселье, друзья. Если это, конечно, можно так назвать…

Глава 31

POV Ян

Уму непостижимо, но то, что я делал, не иначе как дичью и не назовешь. Не знаю как, не знаю зачем, но факты были на лицо. Я маниакально за ней следил, благо Ромкин Лексус позволял – тонированный в хлам. Видел ее с блондином, садящейся в его машину, и весь наливался отравляющей, но такой благодатной желчью. Хапну дозу и снова можно жить дальше и спокойно ее ненавидеть.