Девочка. Девушка. Женщина
Шрифт:
– Чего дрожишь? Ну, чего дрожишь? Замерзла? Боишься? – шептал бессвязно, шагая через небольшой коридорчик.
– Нет.
– Все равно мокрое надо снять.
Я глупо захихикала. Как будто ему нужен был повод, чтобы меня раздеть! Вершинин опустил меня на пол. Дернул бровью, я, часто дыша, подняла руки, чтобы ему удобнее было стащить с меня платье. Куртку мы уже потеряли по ходу. И пусть порой наши ласки были совсем бесстыжими, абсолютно голой Артур, пожалуй, меня еще не видел. Это был переломный момент. Оставшись в одних трусиках, я отошла на два шага, быстро их сняла и выпрямилась, гордо вскинув голову.
– Почему ты молчишь? – возмутилась я довольно-таки истерично. Артур покачал головой. Дернул кадыком, откашлялся.
– Наверное, потому что у меня дар речи отняло.
Глава 15.3
Глава 15.3
Он был таким невозможно трогательным в своей одержимости мною. Я с ним чувствовала себя королевой – не меньше. Когда на тебя смотрят так, наверное, вообще не может быть по-другому. Я служила сцене, а он как будто бы мне служил. И такая бескорыстная любовь, любовь, которая мне, в общем-то, была понятна, вызывала желание обязательно дать что-то взамен. И я знала, что это будет.
Я медленно попятилась, пока бедра не коснулись высокого края кровати. Села, подтянулась на локтях дальше и поманила его к себе. Глаза Артура сверкнули:
– Покажи себя, малыш. Я не все рассмотрел.
Хриплый голос царапнул. Я вздрогнула, облизала губы:
– А ты сам вообще собираешься раздеваться?
Артур хищно оскалился. Схватил худи за шкирку, стянул через голову. И вздернул бровь, мол, ну все, давай, не тяни, теперь твой выход. Я послушно раздвинула чуть согнутые в коленях ноги. И скопировала выражение его лица. Это подстегнуло Вершинина стащить джинсы. Вместе с трусами сразу. Я захлебнулась воздухом, застонала, стыдливо запрокинув голову к потолку. И лежала так, пока Артур не накрыл меня своим мощным телом. А потом началось сущее безобразие – его губы были, кажется, везде. Я совершенно потерялась. Вот как это работает? Я могу навертеть черте сколько фуэте и даже с одной точки не сдвинуться, а с ним… Боже, голова кружится, дыхалки не хватает, а привыкшее к колоссальным нагрузкам сердце захлебывается в аритмии.
– Артур!
– Сейчас, малыш. Мы же никуда не торопимся, да? – издевался он, приставляя член к моей истекающей плоти и чуть внедряясь в нее, сминая, проходясь настойчиво вверх-вниз, делая мне хорошо, или плохо – я уже сама не понимала.
– Сделай это.
Агония в теле требовала выхода.
– Что сделать, малыш? – напряженно поинтересовался Артур, сверля меня каким-то совершенно ненормальным нечеловеческим взглядом.
– Стань моим первым.
– Не-е-ет, – протянул он.
– Нет?
– Нет. А вот единственным… Единственным – пожалуйста. Хочешь?
В этот момент он как-то особенно сладко меня коснулся. Я выгнулась, захныкав. Подаваясь бедрами навстречу его ласке.
– Да…
– Скажи, малыш… Правильно скажи. «Я хочу, чтобы ты стал моим единственным».
– Я хочу, чтобы ты стал моим единственным.
Скрестив в лодыжках ноги на его пояснице, я толкнулась вперед сама. Боли почти не было. Крови тоже… Я потом задавалась
– Завтрак в постель? – застонала я. – Ты меня разбалуешь!
– В следующий раз для ровного счета можешь побаловать меня, – ухмыльнулся Артур. – Давай, выбирайся. Нас уже ждет машина.
Я в испуге высунула лохматую голову:
– А который час?
– Девятый. Но я же так понимаю, тебе нужно заехать домой за вещами?
– Ты правильно понимаешь! – закивала я, выпуталась из простыни, потом, осознав, что до сих пор голая, дернула ее обратно. Поймала смешинки в его глазах, прежде чем он отвернулся. И это, конечно, стало вызовом. Потому как… какого черта? Он – мой мужчина. Мы провели вместе ночь. А значит…
Я решительно встала, чувствуя спиной его взгляд, подошла к окну и демонстративно потянулась, прекрасно зная, какой он видит рельеф.
– Я не понял, ты передумала ехать?
– Нет, конечно. Ты же все равно улетаешь.
– Угу, – угрюмо подтвердил Вершинин.
– А когда вернешься? – обернулась к нему.
– А когда ты хочешь?
– При первой же возможности? – невинно хлопнула я ресничками. Впрочем, Артур не принял предложенные мной правила игры и довольно серьезно ответил:
– Как скажешь, малыш. Как скажешь…
Потом мы завтракали, и долго целовались, сидя на заднем сиденье машины, пока водитель вез нас через город. Это было счастье. Совсем другое, не такое, к которому я стремилась… Но счастье, да. И так я погрузилась в него, в это сладкое и странное ощущение, что не сразу обратила внимание на то, как на меня пялятся на репетиции… Потом заметила и даже спросила у непривычно хмурого Руслана, не знает ли он, что случилось. Тот как-то зло на меня зыркнул. Уткнулся в телефон, что-то там наклацал и толкнул по столу ко мне. Я тупо уставилась на наши с Вершининым размытые фото с яхты с кричащим заголовком «Как делают карьеру в балете».
Глава 16.1
Глава 16.1
Чуть более чем за год до основных событий
Наверное, это было не ново. Ну кого из известных артисток не обвиняли в том, что они сделали себе карьеру через постель? Но все равно было обидно. Особенно потому, что на самом деле я как раз таки отказалась от карьеры, чтобы не пришлось лезть в эту грязь. Может, заносчивая, да… Может, излишне много о себе возомнившая. Но уж как есть – принципиальная.
– Ясно все, – усмехнулась, выбираясь из-за стола. – Ну, давай, не кашляй.
– Да сиди, куда тебе идти?
Я оглянулась. Мазнула взглядом по настороженным лицам. Конечно, меня нигде не ждали. Можно было сесть за пустой стол, но аппетит у меня пропал. Обидно. Обидно, да… Я думала, что хоть Рус выше этого.
– От тебя подальше, Руслан.
Он, конечно, офигел. Изменился в лице, вскочил за мной следом. Я вернула свой поднос с так и не тронутой гречкой, не забыв забрать с раздачи стакан с морсом, который здесь обычно был страшно вкусным. Выпила залпом. Умей я готовить – непременно бы попросила рецепт.