Девочка. Книга третья
Шрифт:
"Простите меня", — единственное, что могла я сказать в этой ситуации.
Она качала головой, повторяла "ты не виновата", но я ощущала ее отстранённость.
Понимая, что само мое присутствие напоминает ей о случившемся, я не стала ее тревожить и решила найти доктора Митчелла — может быть, он знал, что, черт возьми, произошло. Я металась по светлым коридорам больницы, как загнанная в сеть рыба, а душу рвало на части. Наконец, я нашла кабинет Генри, но все, что я выяснила — у Макса состоялся серьезный разговор с Барреттом. Произошел конфликт. Макса без сознания с сотрясением мозга и разрывом печени в больницу привез Сандерс.
"Это я виновата,
А потом была бессонная ночь в кабинете доктора Митчелла, которая казалась мне вечностью. В палату интенсивной терапии меня не пустили, но я упрямо продолжала ждать, и только в четыре утра, когда Макса перевезли в одноместную палату, Генри зашёл в кабинет и позвал меня в отделение.
Я бесшумно отворила дверь и застыла на пороге. На больничной койке лежал мой друг. И ему было плохо. Макс спал, на его бледном лице выделялись страшные темные круги под глазами и большая гематома слева на подбородке, к руке была подведена капельница, мониторы рядом показывали непонятные мне числа. Я видела перед собой человека, который попал в жернова сложного механизма системы Барретта. Эльза сидела рядом в кресле, ее лицо было усталым, а в глазах отражалась грусть и все тот же страх матери за сына.
Наблюдая за ними, я снова и снова прокручивала в голове слова Генри и ловила себя на мысли, что даже если причиной конфликта стала не я, то ничего бы не изменилось — я бы все равно не смогла поехать в Германию. Эльза, как и Макс, стали неотъемлемой частью моей жизни, и я бы не смогла их бросить в такую трудную минуту.
Макс вздохнул и повернул голову в другую сторону, и я внезапно вспомнила свой сон на базе. Сердце, которое я сжимала в руках. Я до сих пор чувствовала исходившее от него тепло и пульсацию живой плоти. Я всегда думала, что держала в руках сердце Ричарда, но теперь, когда смотрела на спящего Макса, его бледное после операции лицо, понимала — скорее всего, мне показали сердце моего Друга. Этот сон меня укреплял в мысли, что я как-то причастна к ссоре двух мужчин, и от этого чувство вины и тревоги сдавливало горло с новой силой.
"Поезжай домой, Лили, — внезапно отвлек меня от размышлений голос доктора Митчелла, который бесшумно вошел в палату. — Приедешь вечером. Максу сейчас нужен покой".
Генри был прав — в первую очередь нужно было думать о здоровье Макса, все вопросы могли подождать.
Я приехала домой ранним утром и, открывая дверь, желала только одного — чтобы Джулия еще спала. На мое счастье зал был пуст, и я бесшумно прошла в свою комнату.
Как была в джинсах и кофте, я рухнула на кровать, надеясь, что мне удастся отключиться хоть на час перед длинным днем, который должен был принести мне ответы на мучавшие меня вопросы. Но сон не шел. Как только
Ровно в пять я прилетела в больницу в надежде, что Максу лучше, и что мне удастся поговорить с ним о произошедшем. В палате все так же сидела в кресле Эльза, наблюдая за спящим Максом, но теперь ее лицо казалось не таким отчуждённым — в глазах появилась искра. Она мне улыбнулась, но я чувствовала, что между нами по-прежнему стоит барьер, и от этого приветливого, но отстраненного взгляда голубых глаз мысль о моей причастности к конфликту давала новые ростки.
— Как он? — тихо прошептала я, боясь нарушить его покой.
— Стабильно, — кивнула она.
— Он уже просыпался?
— Да, — подтвердила миссис Хоуп.
Больше всего на свете я хотела спросить, рассказал ли Макс о причине конфликта, но понимала, что сейчас мои расспросы были неуместными.
— Только не устраивайте по мне вселенский потоп, — внезапно услышали мы с Эльзой тихий, но твердый голос Макса и направили взгляд в его сторону.
Миссис Хоуп тут же подскочила к кровати, а Макс недовольно посмотрел на нее.
— Ма, ну в порядке я, — отстранил он голову от ее руки, и посмотрел на меня.
— Привет, — тихо улыбнулась я, всматриваясь в голубые глаза, так похожие на Эльзины.
— Привет, — спокойно отозвался он и вновь посмотрел на маму.
— Новую капельницу нужно принести, — тихо проговорила Эльза и направилась к выходу, вероятно увидев в глазах сына просьбу.
— Как ты? — подошла я ближе, как только за Эльзой закрылась дверь.
— Ты не должна была, — первое, что прозвучало от него. Его голос звучал тихо, но в нем чувствовалась сила.
— Что именно я не должна была? — устало спросила я.
— Из-за меня отменять поездку.
На это я ничего не ответила и, рассматривая круги под его глазами, спросила:
— Ты мне расскажешь, что произошло?
— Конфликт, — пожал он плечами, будто ничего серьезного не случилось.
— Из-за чего? — всматривалась я в его лицо, пытаясь найти ответы.
— Ты здесь не при чем, — Макс правильно понял мой вопрос.
— Так же сказал и Барретт "ты здесь не при чем", — эхом повторила я.
— Тогда почему ты не уехала с ним?
Я хотела сказать, что все равно чувствовала какую-то причастность к этому конфликту, пусть у меня и не было фактов. Хотела сказать, что не могла уехать и бросить Эльзу в таком состоянии. Хотела сказать, что сам Макс был для меня другом, который помог мне в трудную минуту, и сейчас оставить их для меня было подобно предательству. Но слова застревали в горле и казались пафосными и напыщенными.
— Потому что по-другому не могла поступить, — тихо произнесла я и, сжимая в кармане кофты носок, все же спросила: — Почему ты не выбросил мой носок?
Макс внимательно рассматривал мое лицо, и в его взгляде вновь появилась цепкость, которую я всегда отмечала на базе.
— Забыл, — наконец ответил он, равнодушно пожав плечами.
— А Барретт как его нашел?
— Это не имеет значения, — продолжал Макс тем же тоном. — Ты в нашем конфликте не при чем.
— Не при чем… — вновь эхом повторила я, но на душе почему-то легче не становилось.