Девочки-лунатики
Шрифт:
— Оно конечно. Хотя, честно признать, я бы на твоем месте не Савицкого выбрала. Ты же понимаешь, надеюсь, что у Игоря есть планы? И тебе в этих планах определенная роль отведена.
— До его планов мне тоже нет дела. Я пожрать иду.
Нина повернулась на бок, подперла голову рукой и с жалостью произнесла:
— Карин, мне нравится твоя бравада, но я Савицкого сто лет знаю. И если ты думаешь, что улетишь из Бангкока нетраханной, то глубоко заблуждаешься. Этот кобелина своего все равно добьется, не тут, так в Москве, а то и в самолете.
— Ты меня жалеешь что ли, Нин?
— А надо?
— Нет. Я не лохушка какая-нибудь, и сама разберусь, что делать. Если уж ему так надо добиться, пусть добивается. Мужик на то и мужик, чтобы добиваться. Я, слава богу, не замужем, и могу позволить себе легкое приключение.
— Дело твое, — равнодушно сказала Нина. — Я сказала, ты услышала.
Она снова откинулась на подушки, но, видимо, лежать просто так ей было невмоготу.
— Он тебе хотя бы нравится?
— Нравится. Во всяком случае, больше, чем Гарин. Этот даже ухаживать не пытался, типичный пикапер. Поматросил бы и бросил.
— Ну… Ты к Вадику несправедлива. Он бабник, конечно, но далеко не такая гниль, как Савицкий.
— Нин, я в курсе, что он тебя подсидел, — спокойно сказала Карина, уже с трудом сдерживая раздражение. — Но мне, слава богу, он ничего плохого не сделал.
— Пока не сделал.
— Нина!
— Ладно, молчу, — вздохнула Нина и натянула на глаза повязку для сна.
Карина посмотрела на нее, а потом нахмурилась. Беззаботное настроение внезапно испортилось, словно в погожий денек на безоблачном небе показалась туча, расползающаяся во все стороны. Поход в ресторан уже не казался такой замечательной идеей, как полчаса назад, а все приготовления виделись глупостью. Она так радовалась, когда выбирала это платье и туфли, представляя, как будет сидеть за столом и, небрежно поднимая бровь, заказывать блюда, дегустировать вино из мангустинов, а потом, возможно, потанцуют, или прогуляются…
Хотя, какие к дьяволу, прогулки в Бангкоке, с его узкими тротуарчиками, где двоим не разойтись, а сверху льется расплавленное солнце, моментально придавливающее к брусчатке, подванивающей гнилыми фруктами и нечистотами?
Значит, прогулки не будет. А что будет?
До моря не доехать. В Паттайе грязно, а до островов далеко, времени не хватит. Обратный рейс уже в восемь вечера, и это значит, что после обеда они, скорее всего, вернутся обратно в отель, скоротав остаток положенного послеполетного отдыха в постели.
Так что, вполне возможно, танцы все-таки будут. Но горизонтальные.
Подумав об этом, Карина поморщилась.
Не ходить? Завалиться на соседнюю койку и проспать до самого отлета?
Она еще размышляла, как поступить, когда в дверь решительно постучали.
Своими предсказаниями Нина все-таки умудрилась испортить вполне легкомысленное и беззаботное настроение, потому к Савицкому Карина вышла хмурая и неразговорчивая. В такси она бесконечно одергивала короткую юбку. Все казалось, что жадный взгляд Савицкого царапает колени. Чтобы излишне не раздражаться, Карина уставилась в окно, однако от этого стало еще хуже. Левостороннее движение Бангкока после Москвы было слишком непривычным, и от этого мерещилось, что такси все время едет не в ту сторону.
— Ты какая-то напряженная, — сказал Игорь после неловкой попытки завязать разговор.
— Голова разболелась, — ответила Карина, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Душно все-таки здесь.
— Может, на массаж сходим? Тайский массаж — лучше средство для релаксации. Ну, и от головной боли, говорят, помогает. И салоны тут всюду, не надо долго искать…
В голосе не было никакого намека на плотские удовольствия, сколько Карина ни прислушивалась, только забота об ее несчастной больной голове.
В отместку за испорченное настроение, она решила заказать себе самое дорогое блюдо, чтобы Савицкий не очень воображал и даже злорадно ухмылялась, представив его физиономию в этот момент, но как только они оказались внутри кондиционированного пространства ресторана, с приятным запахом кухни, тяжелые мысли рассеялись, словно дым. Да и беседа пошла легче, как будто аромат жарящихся на гриле креветок отогнал напряжение.
— А у тебя как посвящениие прошло? — спросил Игорь.
— Посвящение?
— Ну да. С ведерком не бегала самолет заправлять?
Карина недоуменно сдвинула брови, а Игорь рассмеялся и насадил на вилку кусочек мяса.
— Ой, ну что ты, это же обычная проверка на панику. Если еще строгости в голос напустить, можно гаркнуть на дуреху необстрелянную еще перед прогревом салона и отправить к техникам за керосином. Вон, Алиска Котовская купилась, кстати, побежала, как миленькая. Сколько уже прошло… года три, наверное? Да, точно… так мы ей этот случай до сих пор припоминаем. Как-то даже вычислить пытались, сколько раз ей требовалось сбегать, чтобы заправить самолет, да в нулях запутались.
— Сволочи вы, — рассмеялась Карина. — Меня бы так напугали с наскоку, я бы точно побежала, и не только за керосином. Нет, меня так не проверяли. Хотя еще при первом полете пытались заставить найти стоп-кран, но я этот прикол знала, и даже не почесалась. Правда, один раз закрыли в хвосте, в каморке для пледов.
— Как это?
— Да случайно. Пошла я за пледом, вошла внутрь, а тут пассажир из туалета вышел и мою дверь захлопнул. Там же дверь только снаружи открывается. Я орала, долбилась, а что толку? Свист такой стоит, ничего не слышно. В общем, летела я в стоячем положении часа два. А меня в это время экипаж ищет по всему салону. Как так? Была стюардесса — и нету. Хорошо еще, что клаустрофобией не страдаю, а то с ума бы сошла точно.
— А, — обрадовался Игорь, — так это ты была? Помню, нам этот случай на планерке рассказывали по технике безопасности. Ты с Барабановым летала, да?
— Да.
— Ну, точно. Ему вообще на практиканток везет. Они как-то девочку одну на первом рейсе чуть до инфаркта не довели, когда вызвали ее в кабину, а сами спрятались, да еще маски надели кислородные. Деваха заходит, самолет на автопилоте, кабина пуста, а сзади: гав! Она — брык, и в обморок. Да ты помнишь, наверное, это недавно было.