Девочки-лунатики
Шрифт:
— Я думаю, что стейк — это хорошо, правда? После полета нет ничего лучше сочного мяса, верно? Ты будешь стейк? Или тебе рыбу? Я, честно говоря, не знаю, как тут готовят, может, ты закажешь?
Карина не удостоила его ответом, продолжая смотреть в сторону. Сидевшие за соседним столиком кавказцы поглядывали на нее с интересом, но она не видела этих жадных взглядов. Ей было все равно.
— Ну, ладно, тогда я сам. Девушка, нам два стейка, два салата «Цезарь» и коньячку, да, Кариш? И сок еще, вишневый.
— Почему ты не улетел? — спросила Карина бесцветным голосом.
— Что?
— Почему ты не улетел? Ты должен был приземлиться только ночью. Рейс не отменяли, я узнавала.
— Меня с медкомиссии завернули, — спокойно сказал он и даже виновато улыбнулся. — Давление подскочило, ну и… того. Скорее всего, на погоду, снег, наверное, пойдет. Что-то я постоянно на погоду так реагирую, старею, наверное. А ты как слетала?
— Спасибо, хорошо, — холодно ответила Карина, а потом, не выдержав, спросила дрожащим голосом: — Ты считаешь нормальным вот так сидеть, жрать и интересоваться, как я слетала, после всего, что я увидела?
Игорь положил свою руку, на ее, но Карина выдернула ладонь и сжала ее в кулак. Он было открыл рот, чтобы ответить, но тут подошла официантка и поставила на стол тарелки с горячим мясом. От густого запаха Карину затошнило, а Игорь с наигранным восторгом придвинул к себе тарелку и схватил приборы.
— Ты чего не ешь? — удивился он. — Кушай, все очень вкусно.
Салфетница на краю стола делила его точно посередине, словно некий рубеж, граница, за которой притаился хитрый и опасный враг. Враг делал вид, что блюдет нейтралитет, и вообще, настроен вполне дружелюбно, несмотря на недавнюю бомбардировку, и признавать обратное не собирался.
Карина вытянула из плетеной корзиночки треугольный кусочек хлеба и стала нервно терзать его, рассыпая крошки на салфетку.
Вот, значит, как он вздумал себя вести! Словно ничего не произошло, словно это ничего не значило. Ей показалось, что за этой спокойной маской мечутся панические мысли, и ей хотелось ударить его в самое слабое место, сделать больно, чтобы он почувствовал то же самое, что чувствовала она.
Одна беда, не знала она — где это самое слабое место.
— Зачем? — спросила Карина тихо.
Пожалуй, это было единственное, что она хотела знать сейчас. Услышать правду, получив контрольный в голову, чтобы не мучиться, переживая двойное предательство.
— Что?
— Ваньку не валяй, — сказала Карина с отвращением. — И не строй из себя идиота. Просто скажи: зачем ты с Сашкой? Тебе меня было мало?
Игорь улыбнулся и снова попытался погладить ее по руке, но Карина вновь убрала ее. Его лицо на миг сморщилось от раздражения, выпустив наружу дремавшего внутри тролля.
— Господи, да из-за чего этот сыр-бор, а? Эта история вообще не заслуживает никакого внимания, и уж точно ни к чему раздувать из-за ерунды ссору… Покушай, тебе сразу станет легче… Да не смотри ты на меня волком!
В его голосе была почти искренняя мука. Савицкий хотел показать, что тоже страдает, и его боль — неподдельная, но Карина не поверила.
Артист, ах артист!
— Зачем? — тупо повторила она. Мякиш уже высыпался на салфетку, и теперь ее пальцы принялись терзать корку. Игорь посмотрел на гору крошек перед ней, вздохнул, и, пожав плечами, сказал:
— Я ведь мужчина.
— Что ты говоришь? — удивилась Карина. Игорь поморщился.
— Слушай, прекрати, а? Я эту Сашку и не знал толком. После того, как меня сняли с рейса, я собирался ехать домой, а тут она… «Ах, Игорь, ах помогите, я в таком тяжелом положении»…
Последнюю фразу он пропищал писклявым голосом и даже хохотнул в конце, показывая, как это забавно.
Карина не улыбнулась.
— Ну, вот… А потом я и сам не понимаю, как все получилось, — признался он, беспомощно улыбнулся и даже руками развел в лихом раскаянии. — Но, поверь, для меня это ничего не значит. Я ведь тебя люблю.
В своем трогательном раскаянии он был похож на Хрюшу из «Спокойной ночи, малыши!» Тот тоже полагал, что любую вину можно искупить извинением. Карина прищурилась.
— Да, я помню. Ответь еще на один вопрос. Ты должен был вылететь вчера, что ты делал у нас сегодня? — холодно прервала она. — Ты на ночь оставался? А потом провел с ней весь день?
Игорь потупился и нехотя произнес:
— Что ты из-за ерунды начинаешь, а?
— Ты ночевал у нас?
Игорь стал шарить по карманам, разыскивая сигареты и, вынув пачку, даже попытался подняться с места, но Карина придавила его руку.
— Просто скажи, и я отстану.
— Слушай, прекрати, — зло сказал он. — Я же тебе сказал: Сашка для меня ничего не значит. И на ночь я не оставался!
Карина отшатнулась, отпустив его руку.
Не оставался. Значит, сегодня он приехал снова, к Сашке, понимая, что через пару часов прилетит Карина. Не домчи ее до дома Гарин, она приехала бы только через час, и ничего не узнала.
Сколько таких Сашек было разбросано у него по разным городам и странам?
— Я курить, — нервно сказал Игорь, схватил сигареты и вышел. Карина просидела за столиком еще с минуту, чувствуя, как прорывается наружу ее боль и отчаяние, смешанное с яростью, а потом бросилась наружу. Номерок от гардероба остался у Игоря, но ей было плевать на пальто, пусть даже форменное. Выскочив на улицу в своем тоненьком форменном костюмчике, Карина пролетела мимо оторопевшего Игоря и подняла руку. Дремавшее неподалеку такси мигнуло огоньком и подкатило ближе. Карина рванула дверь, и в этот момент ее запястье перехватила сильная рука Игоря.
— Ты что, с ума сошла? — заорал он.
Без лишних разговоров, Карина ударила его острым кулачком прямо в нос.
Савицкий отшатнулся, схватился за лицо. Его ноги, ступившие на обледеневший тротуар, разъехались в стороны и он, не удержавшись, плюхнулся за задницу, громко взвыв от боли. Карина юркнула в машину.
— Поехали, поехали! — крикнула она.
Возвращаться домой она не стала. По пути позвонила Маргоше, и, заручившись согласием приютить ее на ночь, сообщила дежурному диспетчеру, что в случае чего искать ее надо на другом адресе. И уже потом, привалившись к двери автомобиля, Карина сжалась в три погибели, ощущая в груди странную пустоту. Телефон в сумке разрывался от звонков Савицкого. Она поставила его в беззвучный режим и бросила в сумку.