Девственный огонь
Шрифт:
— У меня тоже есть подарок для тебя, — испуганно сказала она. — Правда, он не такой шикарный, но...
— Джесс, — расслабленно прервал он, повернувшись и глядя на нее, — ты уже вручила мне прекрасный подарок.
— Я?
— Да, — он нежно провел пальцем по ее губам. — Для меня большое счастье заниматься любовью с тобой.
Пораженная, вспомнив все предостережения Пенелопы, Джессика расплакалась.
—
— Мое... мое поведение было... было...
— Каким?
— Непристойным! — она рыдала и ненавидела себя.
— В каком смысле? — требовательно спросил Тревис.
— В... потому что я... вчера вечером... и сегодня утром...
— А-а, — он ласково обнял ее за шею. — Джесс, кто вбил тебе в голову такие мысли? Не иначе как Пенелопа?
Она уткнулась ему в грудь.
— Моя любимая жена, — нежно сказал он над ее опущенной головой, — знаешь ли ты, что ты — мечта любого мужчины?
— Я догадываюсь. Ты имеешь в виду, что мужчины мечтают о... о непристойных женщинах. Но ведь они никогда их не уважают!
Тревис рассмеялся, а потом серьезно заметил:
— Любой мужчина, который хочет холодную жену, глупец. Он вынужден искать тепло в другом месте.
— В другом месте? — Джессика подняла заплаканное лицо.
— В другом месте, — заверил он.
Джессике это не понравилось. Ведь Тревис принадлежал только ей.
— Я рад, что такая мысль не доставляет тебе удовольствия. Видимо, все дело в твоей матери. В будущем ты не должна обращать никакого внимания на весь тот вздор, который она говорит. Джесси, ты помнишь свою клятву вчера перед алтарем в церкви? Ты обещала повиноваться только мне! Поэтому никакого внимания на Пенелопу! А теперь давай посмотрим мой подарок.
— Хорошо, — пробормотала Джессика, гадая, на самом ли деле он думает так, как сказал. Она должна была надеть свою ночную рубашку и начала ерзать под простыней, одновременно натягивая рубашку и удерживая над собой простыню. Тревис веселился, глядя на ее ухищрения, но она не обращала внимания. Она никогда не сможет, как это делал он, ходить перед ним по комнате совершенно голой.
— Вот, — минутой позже она сунула ему в руки кожаный футляр. Тревис посадил ее рядом с собой на кровать и открыл подарок. Внутри, в отделениях выстланных бордовым шелком, лежал набор — бритвы с серебряно-перламутровыми ручками, стаканчик для бритья в серебряной подставке и несколько кисточек с ручками из красного дерева, отделанного серебром. Тревис достал и внимательно осмотрел каждый предмет, раскрыв бритвы, провел по лезвиям большим пальцем, полюбовался на себя в зеркало на крышке футляра.
— Это дорожный набор, — Джессика волновалась. До сих пор на ней были чудесные, подаренные им драгоценности. Впервые в жизни она пожалела, что у нее нет денег на настоящий подарок для него.
Тревис улыбнулся:
— Никогда в жизни я не получал лучшего подарка!
Все его лицо светилось неподдельной радостью, и она, полная счастья, забыв про свое смущение, прошептала:
— Ты — самый лучший подарок, который я когда-нибудь получала.
— Ну-у, Джессика!
Она вспыхнула и попыталась отвернуться, но Тревис сжал руками ее лицо, и поцеловал таким долгим поцелуем, что она едва оторвалась, нервно проговорив:
— Я боюсь, что уже неприлично позднее время.
— В таком случае, — заключил Тревис улыбаясь, — я думаю, мы должны совершить что-нибудь неприличное, чтобы отпраздновать это время, — и опрокинул ее на измятые простыни.
— Теперь прочь эту ночную рубашку! — приказал он. — Из-за нее не видно твоих драгоценностей.
— Тревис! — задыхаясь протестовала Джессика.
— Я вижу, ты торопишься, любовь моя! — он смеялся так искренне, что его, наверно, было слышно на всем этаже, — но ты не получишь больше ни одного поцелуя до тех пор, пока не сбросишь свою сорочку! — Он прижался к ее уху и прошептал: — Но я охотно помогу.
Глава 7
— Это очень хорошая, хотя и небольшая компания, — восторженно сказал Хьюг. — Их способ борьбы с падежом скота — лучший на рынке, а кроме того у них есть комиссионер, который может торговать виски с «Бантистом».
Хьюг налил себе еще бренди и вопросительно посмотрел на Тревиса:
— Падеж скота из-за клещевой лихорадки мешает хорошей торговле. Для меня будет лучше, если я продам эту компанию северному покупателю с огромной выгодой и помимо этого заработаю еще комиссионные.
— Мне кажется, владелец против продажи, — заметил Тревис, который теперь часто выслушивал откровения Хьюга за послеобеденным бренди. Этот человек не мог говорить ни о чем, кроме своих успехов в бизнесе, поскольку его жену интересовали только деньги.
— Конечно, — согласился Хьюг. — Категорически против. Он очень дорожит своей компанией.
— Тогда я не понимаю, как же...
— О, нет ничего невозможного, когда знаешь, как это сделать, — сказал Хьюг ухмыльнувшись. — Он хочет процветать, но у него нет денег. У меня есть деньги, и я охотно дам ему взаймы.
— И?.. — Тревис почувствовал пробежавший по спине холод, вспомнив, как охотно Хьюг Грисхем дал взаймы его отцу.
— В сущности я одолжу ему даже больше, чем он просит. Через шесть месяцев он не сможет вернуть кредит, и я опротестую векселя. — Хьюг улыбнулся и осушил свой стакан. — Банкир должен думать о своих акционерах.