Девушка из Англии
Шрифт:
– Этот дом вам подарил султан Теймур, мисс Викери? После того, как прислал вам орикса? – спросила она.
Мод моргнула несколько раз, а потом ответила, как будто ничего не случилось:
– Конечно нет. Я купила его, причем очень дорого. Отец Теймура Фейсал дал мне разрешение жить в Омане до конца моих дней, и это было весьма великодушно. Мне думается, что я такая одна в своем роде. Единственная европейка, которая живет здесь просто потому, что мне это нравится, а не потому, что мой муж чиновник или торговец. Нынешний султан Саид [13] приходится Фейсалу внуком. Каждый раз, когда один из здешних правителей умирает, я начинаю тревожиться, не вышлет ли меня его наследник, но до сих пор все обходилось. Этот Саид, он такой же консервативный, как весь их род, но у него есть свои странности – как у тех американских миссионеров, например.
13
Саид бен-Теймур аль-Саид (1910–1972) – из династии Саидидов, в 1932–1970 гг. султан Омана и Маската, состоявшего в то время из территории нынешнего султаната Оман и части территории ОАЭ.
Джоан слегка улыбнулась:
– Правительство здесь, похоже, не дает никому спуску.
– Вот именно. И напрашивается вопрос: как вам удалось получить разрешение приехать, мисс Сибрук? Оман не то место, где радушно принимают иностранных гостей или любопытствующих особ. Никогда здесь такого не было. – С этими словами Мод подала финик газели, которая деликатно взяла лакомство у нее из рук.
– Видите ли… – начала Джоан смущенно. – Мой отец учился в школе с нынешним вазиром, министром иностранных дел султана, что сильно нам помогло. Мы гостим у него в представительстве – мой жених Рори и я.
– Этот пост до сих пор называют «вазир»? То есть «визирь»? Как странно! А между тем, полагаю, Оман все еще британский протекторат, не так ли? Даже если его больше не называют именно так. Теперь ведь никто не хочет показать себя колонизаторами.
– И, кроме того, последние шесть месяцев здесь служит мой брат Даниэль. Он офицер и прикомандирован к вооруженным силам султана, то есть ВСС. Мне разрешили выходить в город и навещать его.
– Но на самом деле вы ведь приехали не за этим?
– Нет. В общем… Я просто… – Джоан замолчала, и внезапно на нее накатило отчаяние. Она чувствовала, как хватается за нечто ускользающее.
Правда состояла в том, что она не знала, как выразить словами свою потребность увидеть Аравию. Это чувство укоренилось в ней так давно, что она перестала воспринимать его критически, и когда Даниэля послали в Оман, Роберт Гибсон стал вазиром, а Джоан получила от отца в наследство немного денег, оказалось, что все складывается так, чтобы в конце концов привести ее сюда. Да, в Оман – аравийское захолустье, но все-таки аравийское. И ей казалось после смерти отца – она это чувствовала, что какая-то его часть тоже здесь побывает. Потребовался почти год после его кончины, чтобы немного утихло горе, парализующее волю. А потом возникла идея поездки, и как только решение было принято, девушка уже твердо знала, что ничто ее не остановит.
О том, как она намерена потратить свое небольшое наследство, труднее всего было сказать Олив, ее матери. Джоан специально дождалась, пока Олив не примется готовить, прежде чем завести речь о путешествии. Это занятие доставляло ей самое большое удовольствие.
– Разве не достаточно того, что в это забытое богом место занесло одного моего ребенка? – спросила Олив, держа в руке большой нож, к лезвию которого прилипли кубики сала от бекона, и в ее голосе прозвучала та дрожь, которой Джоан всегда боялась больше всего. – Тебе это не по плечу, моя маленькая Джоан. И как можно оставить меня совершенно одну? – Она достала мятый носовой платок из кармана передника и принялась с силой тереть им глаза, так что горло Джоан сдавило удушающее чувство вины, которое было ей слишком хорошо знакомо. Оно нарастало и нарастало, делая поездку ее, и только ее решением. Олив выглядела несчастной, уязвленной, легкоранимой. – Твой отец никогда туда не ездил, сама знаешь.
Джоан действительно это знала. К своему огромному удивлению, она выяснила, как только стала достаточно взрослой, чтобы понимать подобные вещи, что ее отец никогда не путешествовал дальше Франции. Несмотря
Джоан попыталась как-то справиться с этим чувством отчаяния, но ее встреча с Мод Викери вообще пошла не так, как она себе представляла и как надеялась.
– Вы были моей героиней с самого детства, мисс Викери. Я хочу отправиться в пустыню, как это делали вы. В Руб-эль-Хали – в «Пустое Место». В самую большую песчаную пустыню в мире… Я знаю, сейчас она уже не так безлюдна, как раньше, но б'oльшая ее часть осталась нетронутой. Я хочу поехать в замок Джабрин [14] , осмотреть его и, если получится, сделать зарисовки. Я археолог, – возможно, вы знаете из моих писем? Ну почти. На самом деле мне еще не доводилось принимать участие в экспедициях, но у меня есть диплом. Пока что я просто подала заявку на должность в местном музее. Очень незначительную должность, конечно. Работа начинается с нового года. Разумеется, в случае, если меня утвердят, а это непременно должно произойти, если здесь мне удастся заняться исследованиями. И я очень этого хочу… – Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, но Мод смотрела на нее недружелюбно, поэтому девушка придержала язык.
14
Замок Джабрин – построен в 1670 г. как цитадель и летняя резиденция имама Бильяруба бен-Султана – одного из духовных лидеров мусульман и правителя Омана; являлся культурным центром со своей мечетью, религиозной школой и библиотекой; служил резиденцией султанов, славится утонченной архитектурой и росписями. Находится в 40 км от Низвы.
– Прекрасный длинный список желаний, мисс Сибрук. – Мод уставила на Джоан палец с ребристым и потемневшим ногтем. – Но вы ведь еще дитя, как я погляжу.
– Мне почти столько же лет, сколько исполнилось вам, когда вы пересекли пустыню в первый раз. Мне двадцать шесть.
Мод невольно выдохнула:
– Вы кажетесь моложе. Но как бы то ни было, я боюсь, что это пустые фантазии. Вы хотите пойти по моим стопам, но что хорошего это вам принесет? Пустыня – это не исследование. И не приключение. А вам, я думаю, хочется приключений? Вы должны найти собственный путь – вы должны его найти, и совершенно самостоятельно. Сами всего добиться. Султан Саид пересек «Пустое Место» несколько лет назад – на автомобиле. Там больше не осталось тайн. – В ее словах прозвучала горечь. Она наклонилась вперед, медленно, пристально глядя на собеседницу, дрожа от прилагаемого при этом усилия. – Вы должны быть первой. Иначе дело того не стоит.
– Но суть же не в этом! Вы не были первой, кто пересек Руб-эль-Хали. До вас это удавалось и другим, но то, что вы сделали, до сих пор имеет значение. Пустыня огромна… И замок Джабрин еще не исследовал никто из европейцев, а тем более археологов. Даже на картах его местоположение обозначено не вполне точно. Но вы побывали там, правда? Вы его видели?
– Развалины, где кишат змеи, – махнула рукой Мод и похлопала по своей одежде, словно что-то ища. Она хмурилась и была возбуждена. – Замок даже не так стар, как вы думаете. Ему всего несколько сот лет. И найти его не составляет труда. Езжайте на Бахлу [15] , а затем поверните налево.
15
Бахла – один из древнейших королевских городов Омана; расположен в регионе Эд-Дахилия у подножия гор Джебель-Ахдар.
– Но ходят слухи, что там спрятаны величайшие сокровища…
– Не глупите. Ни один араб никогда не бросит свои сокровища. Вы слишком легковерны. Можно подумать, что вы из семьи бедуинов. Это они вечно одержимы идеей найти клад. Россказни о том, что люди пустыни ценят воду, а не золото, – это сплошные враки. Они ценят воду, гостеприимство, пастбища для скота, оружие и золото, вот что они ценят. – Перечисляя, она загибала пальцы. – Там нет спрятанных сокровищ, мисс Сибрук.
– Но разве это место само по себе не сокровище?