Девушка на качелях
Шрифт:
– Эдик, потанцуй со мной? – Марина встала перед Эдуардом.
Секунду тот колебался, потом закружил Марину.
Агния с телефоном вышла в коридор.
– Алло… Папа, здравствуй.
– Чего тебе? – мрачно ответил отец.
– Как ты себя чувствуешь? Тебя лечат?
– Калечат… – хмыкнул отец. – Я уж давно в другой больнице.
– Да… Какой?
– А тебе зачем? Можно подумать, собралась приехать… На Четвертой Тверской-Ямской…
– Папа, тебе лучше?
– Тебе
– Я в ресторане. У Эдика Орехова сегодня день рождения.
– Поздравь от меня.
– Папа, он подставил Гришу… папа, Гришу арестовали – как будто он связан с наркотиками… папа, ты…
– Папа? Папа еще тебе должен помогать?! Ну, знаешь… – короткие гудки. Отец бросил трубку.
Агния растерянно улыбнулась. В ту же минуту телефон зазвонил снова. Илья, брат!
– Илюша, здравствуй! Ты как?
– Агния, поздравь. Я поступил! – с неимоверной гордостью произнес брат.
– Уже?..
– Был конкурс в конце марта, я в нем участвовал. Всех, кто победит, автоматом зачисляют в Бауманский. Я победил.
На миг Агния забыла обо всем:
– Илюша, братик! Поздравляю…
– Меня автоматом берут. ЕГЭ сдал, тоже все хорошо. Агния, я студент!!! Только формальности осталось – бумажки принести, и все такое…
– А я знала… я в тебе не сомневалась!
– Деньги, деньги… – передразнил Илья. – Если котелок варит, никакие деньги не нужны!
– Мама как?
– Мама радуется.
– Она… пьет?
– Нет. Обещала, что теперь не будет. Она сказала, что теперь, когда я пристроен, у нее сердце успокоилось. Говорит, будет работать, чтобы я мог спокойно учиться. Но я ей сказал, что я тоже могу подрабатывать…
– Илюша, да погоди ты про «подрабатывать», там же, в институте, первое время такая нагрузка…
– А я сильный. Я все смогу. Я докажу.
– Не надо ничего доказывать, ты просто сделай счастливыми тех, кого любишь…
Агния еще поговорила с братом, потом они попрощались, договорившись, что в ближайшее время Агния зайдет к ним домой.
Она выглянула в зал.
Эдуард танцевал с Мариной. Та ему о чем-то быстро, оживленно рассказывала, он внимательно слушал. Лицо у Орехова было напряженное, мрачное.
«О чем это они?» – подумала Агния.
Эдуард вдруг сморщился, оттолкнул Марину.
К нему кто-то подошел, но он не ответил, молча отстранил собеседника, быстро направился к Агнии.
Схватил ее за плечо, увлек обратно в коридор.
– Эдик…
– Как ты могла, как ты могла… – пробормотал он дрожащим голосом.
– Что? Что?
– Она мне все рассказала… Как ты могла! – Орехов вцепился себе в волосы, застонал. Он весь дрожал, он был
– О чем ты?
– Он был у тебя первым. Она рассказала… Он, а не я!
Агния моментально поняла, о чем речь. Марина выдала все ее интимные тайны Эдуарду Орехову. «Он» – это Григорий…
– Ну и что?
– Как – что?! Я же мог быть твоим первым! Первым и единственным! Господи, Агния, ты творишь страшные вещи, ты…
– Я же не спрашивала тебя, с кем ты и когда…
– Это другое! – взревел он. – А ты…
– Прости. Прости. Но я не люблю тебя. Прости! – взмолилась Агния.
Но на Эдуарда было страшно смотреть. Эйфория и нежность сменились ненавистью и отчаянием. Он застонал, не разжимая губ, на ресницах задрожали слезы.
Из зала на них уже смотрели люди.
– Эдик… – к Эдуарду и Агнии подбежала Марина. – Эдик, ты видишь, она тебя не любит. Одна я тебя люблю.
– Отстань. Зачем ты мне это рассказала…
– Эдик…
– Отстань! – страшным голосом закричал Эдуард прямо в лицо Марине.
Музыка и голоса в зале стихли, все теперь повернули головы в сторону коридора. Из-за стола, вытерев губы салфеткой, встал Михаил Михайлович, направился к Эдуарду.
– Вот какой вы подарок мне преподнесли… – сказал Орехов.
– Эдик, брось ее. Я тебя люблю, – с мольбой протянула к нему руки Марина. – Я всегда тебя любила!
– Отста-ань!!! – Эдуард был уже в совершенно невменяемом состоянии. – Ты мне надоела… Тысячу лет назад – надоела!
– Эдик… Милый, любимый, хороший!
И дальше произошло следующее – Эдуард выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в Марину, прямо в упор.
В зале на секунду повисла гробовая тишина, потом закричали… Марину выстрелом отбросило назад, она упала на спину, прижав ладонь к груди. Из-под руки, пульсируя, вытекала кровь, расплываясь темным пятном на сарафане.
– Эдик, Эдик, Эдик, что ты делаешь… – в ужасе заговорил Михаил Михайлович.
– Миша, не подходи. И вы не подходите! – не своим голосом просипел Орехов, водя пистолетом в воздухе.
– Тише, не лезьте, он не в себе… – крикнул кто-то из толпы.
Агния, зажав уши, смотрела на Марину. Та, лежа на полу, выгнулась, открыла рот, словно собираясь глотнуть воздуха, а потом закрыла. И затихла совсем.
В кармане пиджака Агнии зазвонил телефон. Эдуард, держа в вытянутой руке пистолет, вскинул голову, встретился с Агнией глазами.
Она попятилась.
– Эдик, не надо! – снова раздался голос Михаила Михайловича.
Агния спиной ощутила пустое пространство – за портьерами скрывалась дверь, она была распахнута – и нырнула туда.