Девушка под сенью оливы
Шрифт:
Пенни садилась в автобус с тяжелым сердцем. Какая несправедливость! Быть рядом с Брюсом и не иметь возможности сказать ему «до свидания». Перед отъездом они с сестрой Мартиной еще раз проверили, на месте ли их документы, хорошо ли они упаковали свой драгоценный груз – оливки и орехи. Прощаясь, Тассия сунула Пенни в карман кусок рождественского пирога и пару сухарей на дорогу. Мужественные люди, подумала Пенни про своих хозяев. Не боятся почти открыто принимать у себя в доме беглых английских солдат и даже самого английского резидента. Кормят
Автобус долго заводился, потом, пыхтя и чихая, медленно пополз по деревенской улице, норовя то и дело заглохнуть. Как же они возьмут с таким двигателем первую высоту, подумала Пенни, вслушиваясь в дребезжащие звуки изношенного мотора. Но постепенно дребезжание стало убаюкивать, глаза слиплись, и она незаметно для себя погрузилась в сон. Она проснулась от резкого толчка. Водитель изо всех сил нажал на тормоза, от чего все пассажирки невольно подались вперед. Посыпались на пол их корзинки, коробки, банки и прочая поклажа, приготовленная для базара и аккуратно уложенная на полках над их головами. Прямо перед стеклом водителя возник из темноты пастух в овечьей бурке. Он угрожающе размахивал своим посохом.
– Какого черта ты тут путаешься? – завопил водитель, осыпая пастуха проклятиями.
– Бандиты! – спросонья воскликнула какая-то женщина и истово перекрестилась. – Сейчас они нас всех убьют!
Одна Пенни воспряла духом. Слава богу, не немцы! Те бы немедленно принялись перетряхивать их вещи и изучать документы. А ведь не все пассажиры автобуса из деревенских. Вон сидит возле окна парень. Вид простецкий, одежда самая бедная, крестьянская, но Пенни не обманешь. Явно из англичан. Пытается пробиться в город по подложным документам. Немцы его в два счета вычислят.
Между тем пастух стал барабанить клюкой прямо в ветровое стекло.
– Нам нужна медсестра. Та, что приехала из Афин. У нас в горах произошел несчастный случай. – Пастух махнул палкой в сторону скал. – Так эта сестра из Ханьи, она здесь?
Пенни немедленно поднялась с места.
– Это я. Что случилось?
– Человек сорвался со скалы. Срочно нужен врач. Вы должны нам помочь! – сказал ей хриплый голос.
– Где он сейчас?
– В пещере. Поторопитесь, сестра!
Пенни быстро направилась к выходу, но ее остановила Мартина.
– Я тоже с вами, сестра Афина!
– Нет! – гаркнул пастух. – Только медсестра!
– Но как же вы одна? С мужчинами? – растерялась пожилая монахиня. – Что я скажу матушке?
– Не волнуйтесь за меня! Все будет хорошо. Мне надо идти.
– Что подумает матушка, когда узнает, что я бросила вас одну в горах? – Сестра Мартина была уже на грани истерики. – Ах, это по моей вине мы тут так задержались.
– Не переживайте, сестра! – ответила Пенни, пробираясь к дверям. – На все воля Божья. Вот сейчас Он отыскал для меня работу здесь, в горах! А кто я такая, чтобы ослушаться Его зова? Не волнуйтесь! Я постараюсь вернуться в город следующим автобусом.
– А когда он будет, этот следующий автобус? Может, через неделю, а может, через месяц. А за это время тут снега столько насыплет, что и до весны никаких автобусов не дождешься.
Но Пенни уже не слышала последних слов Мартины. Она взмахом руки попрощалась с ошарашенными пассажирками и спрыгнула с автобуса.
– Для иностранца вы совсем неплохо говорите на местном диалекте, молодой человек! – обратилась она к пастуху. Он широко улыбнулся, польщенный этим неожиданным комплиментом.
– Прошу простить, мисс! Но поступил приказ снять вас с автобуса.
– И о чем вы только думаете! – возмутилась Пенни, смутно припоминая, что где-то она уже видела этого светловолосого парня с ярко выраженным новозеландским акцентом. – Завтра вся Ханья будет говорить о том, что меня похитили какие-то бандиты.
Забыв о всякой осторожности, Пенни перешла на английский, чем несказанно удивила молодого солдата. Тот, по всей видимости, считал, как и все остальные, что она гречанка.
– Там нашему парню сейчас очень плохо, – нерешительно промямлил он.
– Понятно! – коротко ответила она, мысленно удивляясь тому, с каким трудом далась ей тирада на английском, будто она говорила не на родном, а на каком-то чужом языке.
– Прошу простить меня, мисс! Но приказ есть приказ. Мы тут стараемся поддерживать дисциплину. Хотя это и непросто, когда рядом больные и раненые.
Приказ, удивилась про себя Пенни. Интересно, что это за приказы такие и кто их отдает, что человека можно вот так вот запросто выдернуть из автобуса средь бела дня на виду у толпы людей? Но вслух она не стала распространяться на эту тему, а лишь молча зашагала за своим провожатым. Горная тропа уперлась в огромный куст утесника, за которым скрывался вход в небольшую пещеру, умело замаскированный валежником и ветками.
Пенни нырнула в пещеру и остановилась у входа, чтобы глаза привыкли к царящему внутри полумраку. Несколько мужчин выжидательно смотрели на нее. В тусклом свете керосиновой лампы она увидела человека, лежащего на настиле из соломы. Он таращился на нее в немом изумлении.
– Это мой приятель Блу, – пояснил ей провожатый, указывая на раненого. – Он совсем не может ходить. Надо поднять его на ноги. Говорят, скоро за нами пришлют субмарину. Хотелось бы побыстрее отчалить с этого чертова острова! Так вы уж, сестра, постарайтесь, а? – новозеландец бросил на нее умоляющий взгляд.
– Я же не врач, а ему, судя по всему, нужен врач, – проговорила Пенни, опускаясь перед больным на колени.
– За местным врачом тут слежка. Мы не рискуем звать его к себе. А к нему Блу сам не дойдет.
– Мне нужен свет! Поднесите его ближе к выходу. Когда у него пожелтели глаза?
Мужчины перетащили больного на свет, и он застонал от боли.
Пенни ощупала его печень и осмотрела кожу.
– По-моему, у него сильнейшее воспаление желчного пузыря. Желчь разлилась. Что он ест?