Девушка с прошлым
Шрифт:
– Ты уверен? – переспросил его Алексей. – Понимаешь, друзья мои сегодня должны были к нам на рыбалку завернуть…
– В будний-то день? Неплохо вы там, в Питере, пристроились.
– Мы ж в охране. Работаем сутки через двое, вот и позвал я их проветриться.
– А… Места-то еще помнишь?
Алексей не успел ничего ответить – в этот момент зачихала рация, прикрепленная на груди у приятеля:
– Внимание! ДТП в Ильинке. Есть пострадавшие. Слышали вы там или нет?
– Что случилось?
– Зеленая “семерка”, номера питерские, врезалась в столб электропередачи. В машине водитель и пассажир. Оба – жмурики… Та-акой бля фарш.
Гаишник отвел глаза.
– Твои?
– Мои…
– Друзья-то близкие были или так, по службе?
– Близкие!
– Да, съездили ребята на рыбалку…
Алексей, уже не слушая последних слов, вскочил в машину и резко рванул с места. До Ильинки было рукой подать.
Трасса, она же главная улица Ильинки, перерезала деревню пополам. Издалека он увидел скопление машин и людей. Проезжавшие мимо машины останавливались – водители выходили. Не всякому из них когда-нибудь доводилось видеть такое.
Из машины он увидел изогнутые прутья столба с повисшими на них кусками бетона, вздыбленную зеленую крышу “семерки”, охватившей столб подковой искореженного металла… На негнущихся ногах он подошел к тому месту, на котором нашли свою судьбу его ребята… Переступил через грязный весенний ручей. Вода была смешана с кровью. Алексей еле справился с дурнотой. Женщина за спиной причитала:
– Ленка соседская, дрянь такая, выбежала на дорогу за своим котенком, а эти ребята, я сама видела, еле успели увернуться, чтобы ее не сбить. Эта котенка взяла и как ни в чем не бывало к себе домой – шмыг! Ты подумай, зараза какая! Такое устроила из-за какого-то вшивого котенка, топить его, понимаешь ли, не дала. Так лучше бы тогда еще утопили, как кошка окотилась. А теперь такое горе кому-то, такое горе! Ребята-то молодые, сирот, наверное, оставили. У, паршивка!.. – и женщина по которому кругу принялась рассказывать вновь подошедшим историю про Ленкиного котенка.
"Случайность, дикая и нелепая случайность, – подумал Алексей. – Хотя… Хотя, – остановил он себя, покорно причитающего о нелепой судьбе ребят, – это с какой же силой надо было врезаться в столб, чтобы разнести машину вдребезги?” Уж никак не на положенных сорока километрах ехали Игорек и Петр через деревню. Тут все сто были, не меньше. И что же это означает? То, что “Нива” пыталась от них оторваться? Заметила слежку? Что-то произошло, но что – Алексей знать не мог.
«Ниву» – то он найдет, из-под земли достанет, а ребят уже не вернет. Последние, проговоренные про себя слова заставили его застонать вслух:
– Господи, какой я идиот! Все, все упустил!
Ведь утром он так и не успел поговорить с Петром и узнать, на что и на кого вывело его вчерашнее наружное наблюдение. Это была дикая ошибка, непростительная даже новичку, а не то что профессионалу, каким считал себя Алексей. Никогда нельзя откладывать в сторону, на потом, полученную свежую информацию, иначе каждый следующий шаг может оказаться не только ошибочным, но и роковым. “Петр тоже хорош”, – подумал Алексей, но тотчас же одернул себя, глянув на то, что было Петром… Вчера Петр вел ночного гостя Марины ясно, не самого заказчика, но его посланника или посредника. Заказчик, скорее всего, был лично неизвестен этому человеку: так уж принято обделывать заказные убийства – никто никого не должен знать в лицо. Но Петр стал обладателем бесценной, надо полагать, информации: уже одно то, что он знал, как выглядит этот человек, куда пошел тот на ночь глядя, могло стать решающим в их дальнейшем поиске. А теперь такой облом – вновь все концы перерублены!
Впрочем, времени на размышления уже не оставалось. Назад – в городок, в дом отца…
На крыльце отцовского дома с облегчением увидел перекуривавших охранников. Значит, хоть здесь все в порядке. От души отлегло…
– Беда, ребята, – пробормотал он, не зная, как и начать. – Разбились наши.
– Как? – обычный в таких случаях вопрос, еще без особой тревоги – или с желанием отогнать эту тревогу от себя.
– Насмерть. Оба. Просто случайность… Дайте хоть закурить…
После долгой паузы рассказал, как было дело.
– Здесь-то что? Появлялись?
– Крутилась здесь эта красная “Нива”. Водитель и два пассажира.
– Кто?!
– Девка – рыжая, в зеленом пальто, как ты и говорил. А второй – молодой мужик, лет тридцати, с нее ростом, в кожаной куртке коричневой, кепка суконная черная…
– А еще, еще что приметили?
– Не беспокойся, шеф. Ильюха зарисовал по памяти. – Илья, поднаторевший в свое время в сыске на составлении фотороботов, достал из кармана блокнот. На Алексея глянуло лицо, смутно напоминавшее одно, знакомое по службе в военной прокуратуре: узкие глубоко посаженные глаза, запалый рот под щетиной усов. Бывают же такие совпадения!
– Разглядели-то его хорошо? Масти он какой? – обратился Алексей к ребятам.
– Вроде как блондин. Да, скорее светлый, чем темный. Усы точно русые.
– А глаза?
– Ну, шеф, ты даешь. В глаза мы ему не заглядывали. Хорошо, хоть так рассмотрели.
Алексей задумчиво вырвал листок с изображением из блокнота, положил в карман и направился в дом.
Родителей он застал в полумраке гостиной. Они, как и было им ведено, никуда не выходили, не отлучались. В комнате пахло валокордином. Мать сидела за столом, отец нервно вышагивал кругами.
– Закончилась конспирация? – с нарочитой, для матери, иронией спросил он вошедшего Алексея, сразу заметив по его лицу, что сыну было не до шуток. Таким мрачным и отчаявшимся он никогда своего Леху не видел.
– Сегодня свободны. Охрана остается. Чтобы не скучали вы здесь одни, – криво улыбнулся Алексей. – Что завтра, не знаю. Я буду звонить.
– Уже уезжаешь? – откликнулась мать. – Может, хоть пообедаешь?
Алексей подошел к ней, обнял за плечи:
– Прости, мам, сегодня не до этого. Ты как там, можешь какие-нибудь отгулы в школе взять?
– Неужели что-нибудь серьезное? Маленькая, наивная мама…
– Мам, на всякий случай, ладно? Береженого Бог бережет. А валокордином кто тут из вас баловался? – он взял в руки пузырек со стола.
– Да это я на всякий случай Юрию Алексеевичу дала. У него нервишки, сам знаешь какие. Я тут у вас самый крепкий человек.
– Конечно, ма. Ты у нас молодец.
Отец вышел на крыльцо проводить Алексея.
– Расскажешь что или темнить будешь? – приступил он теперь со всей серьезностью.