Девушка с улицы Роз
Шрифт:
— Я на седьмом небе от счастья, мадемуазель. Только, пожалуйста, уберите его.
Она взглянула на свою пушку и застенчиво пожала плечами.
— О, простите, мсье. Я совсем забыла.
— А зачем вообще вам понадобился револьвер, да еще такого калибра? Вы защищали свою честь? — прохрипел я.
— Хм! Скорее уж вашу,— призналась она честно.
— Вы меня обыскивали?
— Я очень любопытная от природы. Кроме того, это профессиональное.
— А-а?
— Я журналистка.
Без комментариев. Тогда она добавила:
—
— Чтобы взять интервью, я полагаю?
— Не думайте, что это было так просто. Вы чертовски тяжелый, и я изрядно попотела.
— И поэтому решили сбросить одежду? Чтобы не так жарко... Понимаю.
— Вообще я всегда хожу голая по квартире. Когда одна, разумеется.
— Как вас зовут?
— Сюзанна Риго.
— Спасибо, Сюзанна. Позволю представиться. Нестор Бурма, частный детектив.
— Я знаю.
— Ах, да, конечно.
Я попытался подняться и застонал от боли. Сюзанна снова наклонилась, чтобы мне помочь. Спасительница! Опершись о ее плечо, я доковылял до дивана и тяжело сел. Голова кружилась. За ухом стреляло, подбородок ныл немилосердно. Я попросил чего-нибудь болеутоляющего. Сюзанна сделала мне холодный компресс и принесла виски.
Почувствовав себя значительно лучше, я стал задавать ей вопросы. О Дитрае, например. Но, оказалось, они друг друга почти не знали. «Здравствуйте-до свидания!» Вот и все. Однажды она попросила подвезти ее до работы. Он же, садясь в свою машину, ответил, что им не по пути.
Я резко встал, и пол качнулся у меня под ногами.
— О Господи! Чем же он мне заехал? Кувалдой?
— Почти.— Сюзанна показала тяжеленную железную пепельницу.— Она лежала в коридоре рядом с вами.
— Да этой штукой быка можно убить!
— Хорошо, что вы не бык.
— Пойду взгляну на его комнату. Дверь должна быть открыта.
— Я ничего там не трогала! — испугалась она.
— Ладно. Идем.
На всякий случай я достал свой пистолет. Вдруг этот малый вернулся как ни в чем не бывало и лег спать. Но нет. Гнездышко опустело. Даже чемодан с наклейками испарился. А так все на местах. На столе пустые ящички из картотеки, конверты с фотографиями. На одной из них я узнал своего приятеля из еженедельника «Криминал». Но ни одной фотографии самого Жака Дитрая. Скорее всего он унес их вместе с пистолетом.
На диване лежал большой конверт с буквой «Б» в углу. «Б»? Багет? А почему не Бурма? Бред какой-то... В конверте только маленькая газетная вырезка. «Квадратный километр страсти. Между двумя враждующими бандами возобновилась война в районе Сохо». Я вытаращил глаза. Потом вспомнил, что уже читал про «квадратный километр страсти» в книге Дитрая «Призраки Аль Капоне». Он называл так французский квартал в Лондоне. Отлично. Лучше что-то, чем ничего.
Вернувшись в номер Сюзанны, я улегся на диван. Человек должен когда-то спать.
Когда
— Привет. — произнес я.
— Доброе утро.
— Я, наверное, храпел?
— Как слон.
— Извините.
— Меня это не смущает.
— Тем лучше. Который час?
— Скоро полдень.
— Пора выметаться. Напоследок еще одна просьба.
— Какая?
— Посмотрите за Дитраем. Если он вернется...
— Похоже, что не вернется. Я узнавала. Он звонил и просил сохранить за ним номер в отеле. Он всегда заметает следы.
— Каждый раз, когда раскроит кому-нибудь голову?
— По крайней мере среды ночи он еще не сбегал. Ах, да! Полиция сюда наведывалась.
— Влипли мы в историю, а?
— Не впервой. Хотите кофе?
— С удовольствием. И все же, если он вернется...
— Хорошо. Я предупрежу вас.
— Спасибо. Вы прелесть.
— Ну наконец-то! — воскликнула Элен, когда я час спустя вошел в свою контору.— В какой мусорке ты ночевал?
Я махнул рукой, глянул на свой костюмчик и объяснил:
— Не успел погладить.
— Вижу. Звонил Фару.
— Что он сказал?
— Ничего нового. А ты? Ты можешь сказать хоть что-нибудь своей секретарше, своей маленькой, дорогой Элен? Где ты был? Что с тобой случилось?
Я поведал о моих ночных приключениях. Мы обсудили их, но не пришлы ни к чему положительному. Факты были таковы: Ребекка убита. Жак Дитрай сбежал, узнав о ее смерти. Не сразу, а встретившись с каким-то типом. На свою беду я оказался в отеле. Подтверждением тому моя несчастная голова. Возможно, некий Симон связан с убийством девушки. А возможно, и нет.
— Деде не все мне сказал. Но одно ясно: этот человек им нужен.
Помывшись и побрившись, я позвонил комиссару,
— Ax, это вы! — закричал он. — Чем это вы там занимаетесь, Бурма?
— Чем вы хотите, чтобы я занимался?
— О! Ничем! Абсолютно ничем. Вы сберегли бы мне здоровье и сто лет жизни, если бы совершенно ничем не занимались.
— Тогда радуйтесь: у меня как раз тайм-аут. А вы? Узнали, кто эта девушка?
— Да. Может, заедете? Поболтаем.
— Как прикажете, комиссар.
Они знают, кто она. Отлично. Это избавит меня от долгих объяснений.
— Привет, Бурма,— сказал Фару.— Садитесь. Что с вашим лицом?
— А что с ним такое?
— По-моему, оно сильно деформировалось за день.
— По-моему, у вас было ко мне какое-то дело.
— Знаете, Бурма, только не говорите, что не работаете на этого художника.
— Какая проницательность! Да, работаю. Он считает, что чем больше умных людей будет распутывать загадочное убийство, тем скорее тайное станет явным, тем легче избежать скандала... Его слова.