Девушка в поезде
Шрифт:
Я ничего не знал о ребенке, которого она убила. Я бы ни за что и близко не подпустил ее к Эви, если бы знал. Ты должна мне поверить.
Анна вдруг вскакивает так резко, что опрокидывает стул, на котором сидела, он с грохотом падает и будит малютку.
– Дай ее мне! – говорит Анна, протягивая руки.
Том пятится назад.
– Ну же, Том! Дай ее мне! Дай ее мне!
Но он не отдает и отходит в сторону, качая ребенка и что-то ей нашептывая, и Эви в конце концов успокаивается. Но тут с Анной случается истерика. Она переходит на крик, и сначала еще можно разобрать требования дать ей ребенка, а потом
Я выволакиваю ее в сад и произношу ей на ухо быстро и настойчиво:
– Ты должна успокоиться, Анна. Ты меня понимаешь? Мне надо, чтобы ты успокоилась. Ты должна заговорить с ним, отвлечь его на минутку, пока я позвоню в полицию. Это понятно?
Она мотает головой и не может остановиться. Потом хватает меня за руку, больно впиваясь в нее ногтями.
– Как он мог?!
– Анна! Послушай! Ты должна его отвлечь на минутку.
Наконец ее взгляд становится осмысленным, и она кивает:
– Хорошо.
– Просто… ну, не знаю. Сделай так, чтобы он отошел от двери и не смотрел сюда.
Она возвращается в дом. Я делаю глубокий вдох и отхожу от двери в глубь сада. Недалеко, на лужайку. Потом оборачиваюсь посмотреть. Они все еще на кухне. Я иду чуть дальше. Начинает дуть ветерок – скоро станет жарко. Над землей парят стрижи, в воздухе чувствуется запах приближающейся грозы. Я люблю этот запах.
Я лезу в задний карман и достаю телефон. Руки у меня дрожат, и мне никак не удается разблокировать клавиатуру – я нажимаю на нужные кнопки только с третьей попытки. Я решаю позвонить сержанту Райли, которая меня знает. Прокручиваю список телефонов, но никак не могу ее найти, поэтому сдаюсь и просто набираю три девятки. Я как раз нажимаю на вторую девятку, когда вдруг удар ногой в поясницу опрокидывает меня на траву. Я задыхаюсь, телефон вылетает у меня из рук, и он забирает его, прежде чем я успеваю подняться на колени.
– Ну же, Рейч, – говорит он и, подхватив меня под руку, легко поднимает на ноги. – Давай не будем делать глупостей.
Он ведет меня в дом, и я не сопротивляюсь, понимая, что это бесполезно и сбежать от него тут некуда. Он заталкивает меня в дом, закрывает стеклянную дверь и запирает ее. Ключи бросает на стол. Анна стоит рядом и смотрит на меня с едва заметной улыбкой. Я спрашиваю себя, не она ли сообщила Тому, что я собираюсь звонить в полицию.
Анна готовит обед для дочери и ставит чайник, чтобы напоить всех нас чаем. Столь причудливая пародия на заурядность происходящего выглядит настолько убедительно, что мне кажется, будто я могу просто вежливо попрощаться, пройти через комнату и оказаться в безопасности улицы. Это так заманчиво, что я действительно делаю несколько шагов к двери, но на пути у меня возникает Том. Он кладет руку мне на плечо, сдвигает ее к шее и слегка сжимает пальцы.
– И что мне с тобой делать, Рейч?
Суббота, 13 июля 2013 года
Вечер
Только оказавшись в машине, я замечаю, что рука у него в крови.
– Ты поранился, – говорю я.
Он не отвечает, вцепившись в руль
– Том, ты должен меня выслушать, – продолжаю я, стараясь говорить примирительным тоном и вести себя как взрослый человек, хотя, наверное, время для этого уже прошло. – Извини, что я тебе досаждаю, но действительно! Ты же просто исчез! Ты…
– Все нормально, – говорит он мягко. – Я не… меня вывело из себя другое. Ты тут ни при чем.
Он поворачивается ко мне и пытается улыбнуться, но улыбка не получается.
– Проблемы с моей бывшей, – объясняет он. – Сама знаешь, как это бывает.
– А что у тебя с рукой? – спрашиваю я.
– Проблемы с моей бывшей, – снова повторяет он, но уже со злостью. Оставшийся путь до Корли-Вуд мы проделали молча.
Мы заехали на стоянку и припарковались в самом конце. Мы тут бывали раньше. Вечерами сюда редко кто заглядывает – иногда можно встретить подростков с пивом, вот, пожалуй, и все. Сегодня мы здесь одни.
Том выключает двигатель и поворачивается ко мне.
– Ладно. Так о чем ты хотела поговорить?
Он еще не остыл, но уже начинает успокаиваться и не кипит от злости. И все же мне не очень хочется находиться в замкнутом пространстве с рассерженным мужчиной, и я предлагаю прогуляться. Он закатывает глаза и тяжело вздыхает, но соглашается.
На улице по-прежнему тепло. Под деревьями роятся мошки, сквозь листву пробиваются солнечные лучи, заливая тропинку каким-то подземным светом. Над головами о чем-то сердито кричат сороки.
Мы молча идем по тропинке: я впереди, Том в нескольких шагах позади. Я думаю, как сказать об этом, какие слова подобрать. Я не хочу осложнять все еще больше. Мне приходится постоянно себе напоминать, что я хочу поступить правильно.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему – Том стоит совсем близко. Он кладет руки мне на бедра.
– Здесь? – спрашивает он. – Ты этого хочешь? – На его лице равнодушие.
– Нет, – говорю я, отстраняясь. – Не этого.
Тропинка здесь спускается вниз. Я немного замедляю шаг, он тоже.
– Тогда чего?
Я делаю глубокий вздох. Горло все еще болит.
– Я беременна.
Никакой реакции. На его лице не отразилось абсолютно ничего. Как будто я сказала, что по пути домой мне надо заскочить в магазин или что записалась к дантисту.
– Поздравляю, – наконец произносит он.
Еще один глубокий вздох.
– Я говорю об этом потому… потому, что не исключено, что этот ребенок твой.
Он долго смотрит на меня, а потом начинает смеяться.
– Правда? Какой же я счастливчик! И что теперь? Мы должны сбежать? Втроем? Ты, я и малютка? И куда же? В Испанию?
– Я считала, что ты должен знать, потому что…
– Сделай аборт, – говорит он. – Я хочу сказать, что если ребенок от мужа, то поступай как знаешь. Но если он от меня, избавься от него. Серьезно, давай не будем делать глупостей. Мне не нужен еще один ребенок. – Он проводит рукой по моему лицу. – И потом, извини, но мне кажется, что на роль матери ты не очень годишься, разве не так, Мег?
– Я тебя ни к чему не принуждаю…
– Ты слышала, что я сказал? – резко и раздраженно спрашивает он, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь к машине. – Какая из тебя мать, Меган?! Даже не думай! Избавься от него!