Девушка за границей
Шрифт:
“Да, видишь”, - говорит он, отрываясь от телефона.
– Она говорит, что ты лаешь, приятель.
“Эй, послушай”, - настаиваю я. Джейми - куколка, но мальчика легко отвлечь.
– Хорошо, извините. Чем могу быть полезен?
– Мне нужна услуга, - признаюсь я. “ Большая. У вас есть шанс представить меня кому-нибудь, кто связан с Талли?
“О”. Он хихикает. “Ну, парню с тобой нелегко. Это все еще из-за картины?
– Да. Бонусные баллы, если это член семьи.
– Понятно. Наступает долгая пауза с какой-то невнятной болтовней на заднем плане, смешанной со звуками лондонского
– Ты просто прелесть, - говорю я с облегчением.
Если кто и может это провернуть, так это его светлость Джейми Кент.
– Скажи мне, что я твой любимый сосед по комнате.
“Мое самое любимое блюдо”.
Это оказалось проще, чем ожидалось. Однако дело еще далеко не сделано. На случай, если Джейми не сможет наладить соединение, мне понадобится запасной план. Когда я набираю несколько заметок для себя на своем телефоне, я получаю текстовое сообщение.
Мои пальцы замирают при виде имени на экране.
Нейт: Как охота?
Срань господня.
Я не могу поверить, что он звонит мне по телефону.
Типа, гребаные нервы у этого чувака.
Но, кроме того, меня это отчасти устраивает.
Может быть, даже больше, чем нормально.
Я не получал от него вестей неделями. Так давно, что наша поездка кажется почти галлюцинацией. Я даже начала задаваться вопросом, не из-за меня ли он отсутствовал на обычных групповых прогулках.
Теперь он вставляет в мои сообщения все это круто и непринужденно. Типично. У него есть эта энергия. Мимолетный плут, всегда просящий прощения с застенчивой улыбкой и задумчивыми глазами. И мы никогда не говорим "нет", потому что, конечно же, нет. Если бы их уловка не сработала, их вид вымер бы несколько поколений назад.
Меня так и подмывает ответить немедленно, но я останавливаю себя.
Разумнее всего ответить вежливо, но лаконично: да, хорошо. Какими бы ни были его мотивы связаться со мной сейчас, они определенно не те, которые я принимаю за шепот, спрятанный глубоко в моей собственной голове. Вчитываясь в простое сообщение, можно сказать больше обо мне, чем о нем — или о его намерениях. Самый простой способ сорваться с крючка - это не бросаться на это с самого начала.
Я, конечно, ничего этого не делаю.
Я: Если вы хотите подбросить меня до кладбища в Суррее, я могу ввести вас в курс дела.
Нейт: Где ты сейчас?
Я: Альберт-Холл в Пембридже.
Нейт: Встретимся у входа через пятнадцать минут.
18
Я ПРОПУСКАЮ ОСТАВШИЕСЯ ЗАНЯТИЯ НА ВТОРУЮ ПОЛОВИНУ ДНЯ, ЧТОБЫ ЗАПРЫГНУТЬ на заднее сиденье мотоцикла Нейта. Всего через несколько миль порыв холодного воздуха на моем лице достигает костей, и я прижимаюсь к Нейту, чтобы согреться, и обнимаю корпус мотоцикла ногами. Это все, что я могу сделать, чтобы перестать дрожать. У знака "Стоп" он замечает мои почти замерзшие пальцы и засовывает мои руки в передние карманы своей кожаной куртки.
– Лучше?
– грубо спрашивает он.
“Сильно”. Мой голос звучит странно для моих ушей.
Чем больше времени я провожу с ним на этом байке, тем больше мне кажется, что я начинаю его понимать. Свобода и непостоянство его натуры, выставленной напоказ и находящейся на уровне глаз со своим окружением. Чтобы владеть велосипедом, нужен особый тип человека. В этом разница между осмотром города из экскурсионного автобуса и настоящим погружением в его улицы.
У меня такое чувство, что Нейт из тех парней, которые с головой погружаются во все. Ему нужно чувствовать текстуру между пальцами, искать то подлинное, что делает опыт стоящим того, чтобы им обладать, а не довольствоваться видом за стеклом. Это в его ауре, и я думаю, что это то беспокойное качество, к которому я инстинктивно тяготею.
Улицы сужаются среди густеющих деревьев по мере приближения к поместью Талли. Всего примерно в миле вниз по извилистой дороге, за железными воротами, виднеется небольшое историческое кладбище. Там старая каменная церковь с рябым фасадом, почерневшим от многовековых дождей, стоит на страже мертвых. Рядом с ней находится скромный кирпичный музей с раскрашенной деревянной вывеской.
Нейт подъезжает к зданию на пустой парковке. Все еще сидя верхом на своем мотоцикле, он берет мой шлем, затем убирает волосы с моего лица, пока я встаю.
– Немного оживленно, не так ли?
– Меня это не беспокоило, ” лгу я. Потому что я не хочу, чтобы он думал, что я, что, не крутая?
Он улыбается в ответ, слезая с мотоцикла. Я не уверена, одобрительный это взгляд или потому, что он знает, что я всего лишь делаю храброе лицо. В любом случае, мне нравится, что я вытягиваю это из него.
Никто не приветствует нас, когда мы входим внутрь под порывом ветра, который бросает нам под ноги сухие листья. В зале темно, если не считать мягкого янтарного освещения стеклянных витрин и открытых ставен на окнах в задней части зала, отбрасывающих резкие тени.
– Алло? Я кричу в поисках кого-нибудь, кто мог бы нам помочь.
“Перерыв на обед?” Спрашивает Нейт.
“Думаю, мы выиграли гонку”, - шучу я.
Мы ждем еще минуту или около того, прежде чем теряем терпение и отправляемся бродить по экспонатам самостоятельно. Мой взгляд впитывает каждую деталь, глубоко в животе нарастает нетерпение. У меня здесь сенсорная перегрузка. Куда бы я ни посмотрела, я вижу что-то, требующее моего внимания. Фотографии, газетные статьи, письма, написанные от руки. Журналы в кожаных переплетах, открытые на важных датах. Личные артефакты. Ювелирные изделия и резные подарки от иностранных сановников.
У меня вырвался головокружительный вздох.
Нейт оглядывается, в его глазах появляется непонятный блеск.
– Что?
– Смущенно спрашиваю я.
– Ничего. Просто... Его язык ненадолго высовывается, чтобы облизать нижнюю губу. “ Ты бы видел себя сейчас. Все твое лицо сияет. Щеки раскраснелись. Ты выглядишь так, будто просто... Он замолкает, отводя взгляд.
“Как будто я просто что?” Спрашиваю я. Потому что я мазохистка.
Его взгляд возвращается к моему. Всего на мгновение.
– Как будто ты только что хорошо потрахался.