Девять карет ожидают тебя
Шрифт:
Где-то начали бить часы. Полночь. Я надеялась, что Филипп еще не спит и тихо шла по коридору. И тут я вдруг осознала, глядя на туфельку в своей руке. Полночь. Потерянный башмачок. Бал. Я даже нахмурилась. Чушь такая, даже можно разволноваться. Потом мне стало смешно.
— Где тут мои тыквы? — прошептала я жизнерадостно и положила руку на дверь Филиппа.
12
Филипп не спал. Когда я тихо вошла в комнату, он сидел в кровати в ночной рубашке и смотрел
— Как долго тебя не было.
— Как раз середина ночи. Полночь.
— Правда? Я не давал огню погаснуть, знал, что ты придешь.
— Конечно. И ты совсем не сонный.
— Чуть не заснул, не пил шоколад и присматривал за огнем. Может побудешь тут, раз правда пришла?
— Почему? Что-нибудь не так? — Он замотал головой, но выражение его глаз вовсе не отрицало моей догадки. — Ну говори!
— Кошмары.
— Бог мой, не знала. Ужас какой! Какие?
— Люди входят и трогают меня.
Как-то мне это очень не понравилось, меня даже прознобило.
— Ну это сны, не на самом деле. Правда я иногда прихожу.
— Нет, не ты. Я тебя не боюсь.
— Часто? — Он кивнул. — Ты просыпаешься? Тогда зови меня, я приду.
— Зову, но звуков не получается.
Я погладила маленькую холодную руку.
— Значит, спишь. Жуткое ощущение, но это только сон. Ну правда, это, может, я? Я всегда смотрю на тебя, когда собираюсь лечь. Ты спишь во всю. Даже храпишь.
— Спорим, нет.
— Спорим, да. Послушай, я тебя вылечу, граф де Валми. Раз ваша честь отказалась сойти поужинать на бал, не согласитесь ли вы получить ужин у себя?
— Но я ел!
— Давным давно. И я нет. Не согласишься ли принять меня и своего кузена Рауля на полуночную трапезу?
— Ой! Правда мой кузен Рауль?
Я кивнула.
— Он обещал принести еду. Вот и он.
Дверь тихо отворилась, и вошли Рауль, нагруженный бутылками, и официант с подносом. Рауль поднял аристократическую бутылку с золотой шеей и торжественно произнес:
— Bonsoir, monsieur le Comte [42] . Поставьте, пожалуйста, поднос здесь. Спасибо. Надеюсь, вы сможете потом забрать посуду? По секрету, разумеется.
На лице официанта не дрогнул ни одним мускул.
— Конечно, сэр.
Что-то перешло из руки Рауля в его руку.
— Превосходно. Тогда все, спасибо.
— Благодарю вас, сэр, месье, мадам.
Мужчина отвесил поклон куда-то в середину между мной и кроватью, вышел и закрыл дверь.
— Это что ли правда полночная трапеза? — спросил Филипп, смущенно рассматривая кузена.
42
Здравствуйте, мсье граф (фр.).
— Несомненно. —
— Да, спасибо.
Рауль наливал шампанское. Филипп, забыв сомнения, вылез из кровати.
— Это лимонад?
— Король лимонадов.
— Здорово шипучий. Выстрелил, как ружье.
— Это точно, но ты его пить не будешь. Я принес для тебя настоящего лимонада, вот.
— Да, это больше похоже. Мадмуазель, хотите моего?
— Выглядит замечательно, но не хочу обижать твоего кузена.
Рауль засмеялся, вручил мне бокал шампанского.
— А теперь тост. — Он поднял бокал, огонь камина сверкал в миллионе пузырьков. — Встань Филипп, стукни своим бокалом о мой… Теперь мисс Мартин… Так. Теперь давайте выпьем за то, чтобы мы всегда держали свое слово.
Филипп, немного озадаченный нашей странной игрой, отпил немного лимонада, посмотрел с Рауля на меня, потом на поднос на маленьком столике перед огнем.
— Когда начнем?
— Сию минуту, — сказала я твердо и села.
Даже и без короля лимонадов это был бы прекрасный ужин. Обстановка сказочно нелепая, а еда еще лучше. Мы с Филиппом поглотили огромное количество деликатесов, которые щедрая рука Рауля разместила на подносе. Он честно попытался принести все. Спаржа, крабы, грибы, цыпленок, омар, миндаль, клубника, груши, виноград… Мы ели, восклицали, шептали, а Рауль стоял у огня, курил, пил шампанское и смотрел на нас, будто мы ровесники, а он — наш добрый дядюшка.
В конце концов прекрасный ужин закончился. Я сказала:
— Филипп, если у тебя и сегодня будут кошмары, знай, что ты их честно заработал. Но он уже заснул, положил голову на мою коленку, закрыл длинные ресницы и дышал ровно и спокойно.
— Лучше положить его в кровать, — сказал очень большой Рауль. — У него бывают кошмары?
— Говорит. Люди приходят и смотрят на него. Страшновато.
Мой любимый посмотрел на меня, но мне показалось, что он меня не видит.
— Это точно.
Мы сидели почти в полной темноте, огонь догорал. В окна светила луна. Рауль взял ребенка на руки и понес легко, будто он ничего не весил. Вдруг под его ногами метнулась тень, раздался резкий голос Элоизы:
— Рауль! Что ты здесь делаешь? Что случилось?
Я не видела ее лица, только силуэт, руку, как птичья лапа сжимающую занавеску. Другая рука прижалась к сердцу.
Он сказал медленно, глядя на нее:
— Ничего. А что должно было случиться?
Она спросила хрипло:
— Что с Филиппом?
— Ничего. Он спит.
Я решила, что хватит прятаться, и встала. Увидев мое белое платье, она взвизгнула, Рауль произнес:
— Спокойно. Ты его разбудишь.
Я вышла на свет.