Девять месяцев до убийства
Шрифт:
Эллери пристально начал ее разглядывать.
— Ты вроде говорил, отец, что эта пуговица была оторвана во время борьбы?
— Разве я говорил такое?
— Прямо не говорил. Но я понял так.
— Думаю, ты скоро убедишься, мальчик мой, что в этом деле любые предположения весьма рискованны. Я только сказал тебе: в библиотеке все было перевернуто вверх дном так, будто там шла ожесточенная борьба. И это действительно факт. Сущая правда также и то, что мы нашли на месте преступления золотую пуговицу. Но я вовсе не утверждал, что одно необходимо связано с другим. Ну-ка, шутки
— Я вижу нити одинаковой длины с довольно ровными концами. Если бы пуговицу оторвали во время драки, нитки были бы разной длины, концы разлохмачены, а вовсе не столь аккуратны. Вывод: пуговица была отрезана каким-то острым инструментом. Вероятно, ножницами.
— Верно, — согласился сержант Войтершейк.
— Верно, — подтвердил инспектор.
— Ее нашли в руке убитого?
— Нет, на полу.
Эллери пожал плечами.
— Даже если бы ее нашли в руке убитого, это бы ничего не значило. Налицо факт — одна из пуговиц, некогда пришитых к одежде Марко Импортунато, была отрезана. И — не более того. То, что она была найдена н, а месте преступления, наводит нас на мысль — кто-то намеренно подложил ее, чтобы навести нас на ложный след. Кто-то, кому не очень симпатичен братец Марко.
— Вот именно. Ты попал в самое яблочко, — проговорил Старик. — Этот милый ненавязчивый намек на Марко— попытка устроить для него западню. Теперь понимаешь мои сомнения? На вид очень просто, а на самом деле — необычайно сложно.
Эллери нахмурил лоб. Он взял пуговицу и повертел ее в руках. На ней был выдавлен достаточно распространенный рельеф — перекрещенные якоря и канат. Между ними выделялись инициалы «М. И.».
Эллери положил пуговицу на стол и обратился к эксперту.
— Вы сфотографировали след? Мне хотелось бы взглянуть на него.
Войтершейк кивнул, но спросил удивленно:
— Разве инспектор не описал его вам?
— Я ему ни слова не сказал, — заметил Старик. — Не хотелось, чтобы у него заранее сложилось мнение.
Сержант протянул Эллери несколько фотографий. На них был снят крупным планом в различных ракурсах один и тот же след.
— На чем это он отпечатался? — спросил Эллери. — Похоже, это пепел?
— Пепел и есть, — ответил Войтершейк.
— А от чего пепел?
— От сигар.
Пепла была целая кучка. На другом снимке была видна большая стеклянная пепельница в оправе из слоновой кости, которая лежала вверх дном сантиметрах в тридцати от кучки пепла.
— От каких сигар пепел? — осведомился Эллери. — Вы не пытались установить?
— От тех, что лежат в футляре на письменном столе убитого, — ответил сержант. — Сигары кубинские, первый сорт.
— Пепельница, видимо, была полна до краев, если из нее высыпалось столько.
— Все говорят, что Джулио был заядлым курильщиком, — заметил инспектор Квин. — Выяснилось также, что горничная в то утро еще не успела сделать уборку в библиотеке и вытряхнуть пепельницу.
— Она, по всей вероятности, была сброшена со стола во время драки?
— Похоже на то. Джо покажет тебе фотографии комнаты. Стулья, лампы перевернуты, старинная китайская ваза разбита вдребезги. Подставка с принадлежностями для камина опрокинута. Орудие — убийства — массивная кочерга с тремя зубьями. Старинный табурет буквально разнесен в щепки, как будто на него кто-то упал. В общем, как я тебе и описывал дома, просто невероятный кавардак. Что ты скажешь о следе, Эллери?
— След правого ботинка, мужского, размер небольшой, максимум восьмой, наверное, даже седьмой. Подошва рифленая. Наверное, спортивная обувь. Через всю подошву по диагонали идет что-то, похожее на глубокий разрез. Это — явно не рифление подошвы. Разрез под острым углом пересекается четырьмя бороздками. В общем, папа, идентифицировать этот башмак сущий пустяк. Разумеется, если мы найдем его.
— О, ботинок мы уже нашли. Спортивный ботинок для парусного спорта. Нашли в шкафу для обуви в гардеробной восточных апартаментов. Размер — семь с половиной. Тютелька в тютельку совпадает с отпечатком в пепле. На подошве разрез, под острым углом пересекающий четыре бороздки.
— Апартаменты, конечно, принадлежат Марко Им-портунато. И ботинок тоже его.
— Совершенно верно.
— Джо, ботинок у вас?
Сержант Войтершейк принес его. Это был обычный голубой спортивный ботинок с толстой подошвой. Эллери внимательно исследовал разрез.
— Дайте мне, пожалуйста, пинцет и щипцы, Джо. В общем, что-нибудь, чтобы отогнуть края разреза.
Войтершейк подал ему инструменты и лупу. Оба полицейских наблюдали за действиями Эллери совершенно бесстрастно. Эллери развел края разреза и стал изучать через лупу его внутренность.
— Сомнений быть не может. Подошва совершенно новая. Не понимаю, как можно было сделать на подошве такой длинный и совершенно равномерный по глубине разрез. Разве что долго балансировать, стоя на лезвии топора одной ногой. Нет, разрез на подошве явно был сделан специально. Ведь такой спортивной обуви выпускается масса, и купить ее можно где угодно. Поэтому разрез сделан, чтобы облегчить нам идентификацию ботинка. Чтобы нам было легче убедиться, что отпечаток на сигарном пепле оставлен ботинком Марко Импортунато.
Словом, тоже для того, чтобы обвинить Марко в убийстве брата. А Марко уже допрашивали?
— Очень осторожно, — ответил инспектор Квин. — Так сказать, мимоходом. В данном случае спешить ни к чему. Мы пока только зондируем почву.
Эллери поставил ботинок Марко Импортунато на стол. Сержант Войтершейк снова его тщательно упаковал.
— И это все, что есть против Марко? — осведомился Эллери. — Золотая пуговица и отпечаток ботинка?
— И еще то, что он левша, ответил Старик.
— Левша? Ну, просто немыслимо! Сегодня на убий-цу-левшу уже никого не купишь.
— Но видимость такая, что убийство совершено левшой.
— И, конечно, все остальные подозреваемые правши?
— Насчет всех других подозреваемых я не знаю. Мы еще скользим по поверхности. Во всяком случае, Джулио и Нино — правши.
— Почему убийство обязательно было совершено левшой? У тебя что, есть доказательства?
Инспектор Квин кивнул сержанту. Войтершейк молча передал Эллери папку с фотографиями. Инспектор показал на самую верхнюю.