Девять месяцев до убийства
Шрифт:
— Но хотя он избил до полусмерти Майкла и изуродовал вас, он не отказался от своего плана?
— Нет, мистер Холмс. Если б отказался, оставил бы нас в Париже — я уверена. Вместо этого он привез нас назад, в Уайтчапель и купил на немалые деньги, украденные у Майкла, эту гостиницу.
— Значит, эти деньги не выманены шантажом?
— Нет. Герцог Шайрский был щедр, пока не отлучил Майкла от дома. Макс забрал у Майкла все до единого пени. Потом он запер нас здесь, в «Ангеле и Короне» и, без сомнения, намеревался даже
— Вы сказали, что он привез вас назад в Уайтча-пель, миссис Осборн, — спросил Холмс. — Разве Кляйн родом отсюда?
— О, да, он здесь родился. Он знает здесь каждый закоулок. Его боится весь квартал. Только очень немногие отваживаются противостоять ему в чем-то.
— Вы знаете, чего именно он хотел?
— Добиться денег путем шантажа. Но что-то ему помешало. Я так и не смогла доискаться, что именно. А затем… Макс однажды утром пришел ко мне страшно важный и заносчивый. Он заявил, что теперь достиг видного положения в обществе, не нуждается больше в Майкле п собирается устранить его. Я стала умолять о пощаде. Может, мне удалось затронуть в его душе какую-то струнку, какие-то остатки человечности — во всяком случае, он заявил, что уступает мне и отвез Майкла в приют доктора Мюррея; он же знал, что Майкл совершенно потерял память.
— Что же привело Кляйна в великодушное настроение? Миссис Осборн, что это было?
— Я так и не смогла узнать. Я спросила его — неужели герцог Шайрский согласился заплатить большую сумму? Но он только ударил меня в ответ и заявил, чтоб я не совала нос в его дела.
— И с тех пор вы живете как затворница?
— По доброй воле, мистер Холмс. Верно, Макс запретил мне покидать эту комнату, но в действительности мое изуродованное лицо — лучшая гарантия, что я и сама этого не сделаю.
Сквозь вуаль было видно, как женщина потупила взор.
— Это все, что я могу сказать $ам, сэр.
— Не совсем, мадам!
— Что же еще? — спросила она.
— Остаются некоторые неясности в истории с хирургическим набором. А также с анонимным посланием, из которого лорд Карфакс узнал местопребывание своего брата Майкла.
— Сэр, я не знаю, о чем вы…
— Пожалуйста, не уклоняйтесь от ответа, мадам. Я должен знать все.
— Наверное, от вас невозможно иметь секретов, — воскликнула Анджела Осборн. — Кто вы, человек или сатана? Если Макс узнает, он, не задумываясь, убьет меня!
— Мы — ваши друзья, мадам. От нас он ничего не узнает. Как вам стало известно, что футляр с инструментами заложен в ломбард Джозефа Бэкка?
— У меня есть друг, который рискует своей жизнью, посещая меня здесь; он составляет мне общество и заботится обо мне.
— Без сомнения, это тот самый Томми, которого вы ожидали, когда я постучал в дверь?
— Прошу вас, не выпытывайте, мистер Холмс! Заклинаю вас!
— Я вовсе не выпытываю. Просто мне хотелось бы узнать о нем больше.
— Томми сейчас помогает доктору Мюррею в его приюте для бедных.
— По вашему поручению?
— Да. Я хотела знать, как дела у Майкла. После того, как Макс увез его в приют, я однажды, рискуя жизнью, ускользнула отсюда и отправила письмо лорду Кар-факсу. По меньшей мере это-то мне следует сделать для Майкла, подумала я. Я была уверена, что Макс никогда не узнает про письмо; ведь Майкл ничего не помнит, и мне казалось, у лорда Карфакса не будет никакой возможности отыскать меня.
— А операционный набор?
— Томми услышал, как Салли Янг предложила доктору Мюррею заложить его. Мне пришло в голову, что с помощью такого средства можно подвинуть вас, мистер Холмс, со всеми вашими талантами, отправиться на охоту за Джеком Потрошителем. Я еще раз ускользнула отсюда, выкупила набор и послала вам домой.
— Вы специально оставили скальпель у себя?
— Да. У меня не было никаких сомнений, что вы поймете намек. Когда не поступило никаких известий, что вы взялись за расследование дела, я отчаялась и послала вам недостающий скальпель.
Холмс подался вперед, на его орлиных чертах отразилось крайнее напряжение.
— Мадам, когда вы пришли к выводу, что Потрошитель— Макс Кляйн?
Анджела Осборн провела руками по вуали и простонала:
— Ах, я не знаю, ничего не знаю!
— Почему вы решили, что он — Потрошитель? — безжалостно настаивал Холмс.
— Потому что эти убийства были такими жестоки-ми! Я даже представить себе не могла, что кто-то, кроме Макса, способен на такие изуверства. Его ярость. Его приступы бешенства…
Это были последние слова, услышанные нами от Анджелы Осборн. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Макс Кляйн. Лицо его искажалось неудержимой яростью, а палец лежал на спусковом крючке револьвера.
— Если кто-нибудь из вас хотя бы пальцем пошевелит, — проревел он, — я отправлю вас обоих в пекло!
Не оставалось никаких сомнений в серьезности его угрозы.
Прозвенел колокольчик у входной двери. Эллери даже не шелохнулся.
Зазвонил снова. Он продолжал читать.
Третий звонок.
Он дочитал главу и только тогда пошел открывать.
Когда он, наконец, дошел до двери, посетитель уже оставил свои попытки дозвониться и ушел. Правда, перед уходом он успел подсунуть под дверь телеграмму:
«ДОРОГОЙ ДРУГ МНОГОТОЧИЕ В ПОИСКАХ ШИПА ТВОЙ СЫСКНОЙ ПЕС ОБРЕЛ РОЗУ ТЧК ОХОТА ЗАКОНЧЕНА ТЧК ЕЕ ЗОВУТ РЭЙЧЕЛ ХАГЕР ОДНАКО НИ ОДНО ИМЯ НЕ ПЕРЕДАСТ ЕЕ КРАСОТЫ ТЧК ГРУДЬ РАСПИРАЕТ ГОРДОСТЬ ДВОЕТОЧИЕ ОНА ЗАЕЗЖАЛА НА ТОТ ПИКНИК ТОЛЬКО ЧТОБЫ УВИДЕТЬ МЕНЯ ТЧК СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ — БРАКОСОЧЕТАНИЕ ТЧК МЫ ХОТИМ ДЕТЕЙ ТЧК ПРИВЕТ ТЕБЕ ОТ НАС ОБОИХ ТЧК