Девять минут до взрыва
Шрифт:
Часть мужчин, среди которых были и гости, знакомые Мансура, и охранники, местные, а также те, кто сопровождал прибывшую в Выселки около десяти вечера автоколонну из пяти траков и двух машин сопровождения, при первых же звуках выстрелов похватались за оружие… Хотя, следует признать, и элемент паники, неразберихи в первые минуты нападения тоже присутствовал. Ведь никому и в голову т а к о е не могло прийти: за последние несколько лет, с той поры, как открылись первые уличные кафе, здесь не было никаких серьезных ЧП, если, конечно, не считать отдельных мелких
Что касается самого хозяина, то он носился по участку, как полоумный. Мансур то пытался организовать тушение пожара, из-за чего сам чуть не сгорел, когда ринулся с огнетушителем к полыхающим тракам, то, когда его оттащили силком от горящих машин, вдруг побежал в дом, как будто он забыл там что-то важное, как будто хотел вытащить оттуда напоследок что-то ценное… или же для того, чтобы самому сгореть там заживо.
Кто-то подбежал сзади к Расулу и попытался вырвать у него шланг. Парнишка отшатнулся, попятился… Он не сразу узнал в всклокоченном, что-то бессвязно кричащем человеке своего дядю. У Мансура был безумный взгляд, а сам он в своей перепачканной, покрытой хлопьями сажи одежде, с перекошенным от ярости лицом, напоминал злого джина из страшной детской сказки.
– Ты… глупый ишак! – проорал Мансур в лицо своему юному племяннику. – Я тебе что сказал?! Я сказал тебе, чтоб ты тушил м а ш и н ы!! А ты что делаешь?! Не дом… транспорты надо тушить!! О-о-о, глупцы… никому нельзя ничего поручить!!! Вот как вы меня отблагодарили! За хлеб, за плов, за крышу над головой… ненавижу вас всех!!!!
К ним подбежали двое мужчин. Один из них схватил Джейкуева за локти: тот настолько обезумел, что со стороны казалось, что он вот-вот сам бросится в пламя. Другой вручил извивающийся на земле подобно змее, плюющийся во все стороны водой шланг обратно испуганному парнишке.
Они, эти двое, повели Мансура к деревянной беседке, до которой пламя пока что не смогло дотянуться своим жадными языками: деревянные стенки и крышу в форме шатра периодически поливали из подключенного ко второму насосу шланга… На этот раз, кажется, Джейкуев выплеснулся весь, без остатка: он едва-едва переставлял ноги, как какой-нибудь немощный, дряхлый старик.
– Бедный я… несчастный человек! – пробормотал он, освободившись наконец из крепких мужских рук. – Все пропало, все пошло прахом! Зачем, зачем я дожил до этого дня?! За что мне такое наказание?
Он запрокинул голову к небу, подсвеченному полыхающими сразу в трех местах пожарами, словно хотел получить ответ у самого Всевышнего.
– За что?! – Джейкуев обхватил голову руками, даже не ощущая боли от полученных в этой адской суматохе ожогов. – За что м е н я так?!
– Мансур… у нас трое погибших! – сказал подошедший к ним мужчина. – Есть раненые… И еще двое получили сильные ожоги!.. Это из наших, из братьев-таджиков! Один из шоферни вроде бы серьезно ранен! У вайнахов тоже имеются пострадавшие, но их точных потерь я пока не знаю…
– А эти? Которые напали на нас?!
– Одного с в а л и л и! Его вайнахи
И еще одна плохая новость, Мансур-ака: говорят, д е в ч о н к а сбежала! Воспользовалась неразберихой!.. Сейчас вот отправил на ее поиски несколько наших, пусть хорошенько обшарят округу! Думаю… уверен, что она не могла далеко уйти!
– Что?! Сбежала? Как такое могло случиться? – Джейкуев вновь схватился за голову.
– Ну что за день… одни лишь худые новости! Разыщите ее… немедленно организуйте поиски! Ну же, бездельники! Пошевеливайтесь! Чего собрались возле меня! Делайте же что-нибудь!!
К беседке, возле которой страдал, проклиная всё и вся арендатор здешних угодий Мансур Джейкуев, обогнув здание уличного кафе, подошли трое мужчин, один из которых был вооружен АКМ.
– Тахир! – таджик бросился к ним. – Вы же говорили… вы обещали!! Как же так?! Как такое могло случиться?!!
Рослый горбоносый мужчина криво усмехнулся.
– Успокойся, да-арагой! На нас смотрят! Так женщины ведут себя, да? А ты – мужчина… возьми себя в руки!!
– Тахир, вы обещали мне… нам… свое покровительство! И что мы видим?..
Чуть в отдалении послышался грохот: это рухнула, подняв к небу сноп золотистых искр крыша «сруба»…
– Мансур, эй… приди в себя!! – сказал Тахир. – Ну же! – он взял арендатора за плечи и слегка встряхнул его. – Су-уда уже едут па-ажарные…
– Все сгорело… дотла… бедный я… несчастный!
– И мэ-энты сийчас тут скоро будут, да?! Спасатели, вра-ачи… их кто-то вызвал по рации!! Наверное, ша-аферы… эти… дальнобойщики первыми а-атзванились!
– Всё сгорело… одни угли… я нищий… как я теперь буду жить?!
– …или гаишники са-абщили!! Ти-и понимаишь, а чем я таа-алкую!! – Тахиру более всего хотелось пристрелить этого размазню-таджика, но, в силу некоторых обстоятельств, он не только не мог себе этого позволить, но и должен был оказывать ему посильное содействие. – Сийчас… уже скоро… здесь будет многа-а… очень многа народа!! Слушай меня, да?! Думай, кунак… думай быстро!! У нас – двое раненых! А-адын – тяжело, в жывот! Его в ба-альныцу а-атправим, на а-аперацию!! – он опять встряхнул таджика за плечи, чтобы тот хоть в какой-то степени пришел в себя. – Ну давай же… думай… шевелись, кунак!!
Они отошли чуть в сторонку. Тахир, перейдя на полушепот, сказал:
– Мансур, скоро приедут менты! Будут а-асматривать тут все… будут ва-апросы задавать! Будут спрашивать, кто напал, па-ачиму стреляли, будут интересоваться, что тут за дела?! И еще будут с-спрашивать, что за лу-уди у тебя были… и что за машины там горят, – он показал в сторону все еще полыхающего поблизости пожара.
– Думай, Мансур, са-абражай скорей! Что в тех машинах, ка-аторые наши люди са-аправаждали от границы области?! Ну… ты па-анимаиш, пачему я у тебя спрашиваю?! Штоб па-атом не было а-ашибок и лишних разговоров, ясно?!