Девять минут до взрыва
Шрифт:
Прощелкал записи в «Phone book». Наверное, это его, Супруна, резервная трубка: в память забито всего пять телефонных номеров, включая и номер мобилы Краснова. Ну вот, есть номерок мобилы Шульца. Именно ему и стоит позвонить в первую очередь!
– Эй, эй! Куда ты звонишь?! Кому?! Слушай, я же пошутила!! – девушка, кажется, не на шутку всполошилась. – Послушай… я не знаю, кто ты и как тебя зовут. Но…
– Заткнись!
– Только не в ментовку! Ну пожалуйста…
– Рот закрой хоть на минутку! – рявкнул на нее Краснов. –
Номер Шулепина не отвечал. Кому принадлежат остальные три номера, внесенные в память сотового телефона Лехи Супруна, можно было лишь догадываться. Краснов решил, что звонить кому бы то ни было еще – стремно. Он ведь, по правде говоря, не очень-то хорошо знает своего приятеля детства (как выяснилось сегодня). Мда… паршиво… Пожалуй, есть только один человек, на которого он может расчитывать, который при любом раскладе прикроет его, придет на помощь…
Хорошо, что номер дядиной мобилы надежно отложился в памяти.
В трубке зазвучали длинные гудки.
Наконец послышался хрипловатый со сна мужской голос.
– Слушаю!
– Это я, – сказал Краснов. – Узнал?
– Племяш? Ты чего, Димка… бухой, что ли?
– Трезвый! Как стекло!!
– А чего тогда среди ночи трезвонишь?!
– Нужна помощь! Тут кое-какие трудности возникли…
– Что? Случилось чего-нибудь? Алло?!!
– Я сейчас к тебе еду! У тебя там, часом, сегодня нет гостей?
– Гостей? Каких «гостей»? А-а… да нет, все свои. Мы уже того… спим!
– Вот что! Я где-то через… через час примерно – буду у тебя! Подъеду со стороны огородов, к баньке! Ты тоже туда выходи, встреть меня там, ладно?
– Да что случилось-то?!
– Потом расскажу! Ну ты все понял, Николаич? И вот еще что: я буду не один! Я тебя специально заранее предупреждаю, чтоб ты особо ничему не удивлялся!.. Все, до встречи!
«Имение» дяди Федора находится в стороне от крупных магистралей, в медвежьем углу, километрах в семидесяти от Воронежа и примерно в полусотне километров от того места, где проходила нынешняя «феерическая акция». Мамин брат лет пять назад продал свою воронежскую квартиру (с женой он развелся еще в восьмидесятых), купил землю с недостроенным домом, нашел себе молодуху, и теперь живет, как он сам о себе говорит, «как у Бога за пазухой».
Вот к нему-то, к старшему брату матери и надумал податься Дмитрий. Хотя это решение, принятое им в последнюю минуту, основательно отдавало авантюрой.
Ну не домой же, – на Вагонную – ему ехать с этой «обузой»?
Да и опасно: можно не сомневаться, что объездная дорога и трасса «Дон» в данное время, после всей этой «замятни», которую они устроили в Выселках, находятся под особым контролем со стороны органов.
Наверное, у него, у Краснова – или же у его спутницы – есть ангел-хранитель. В одном месте пришлось-таки пересечь саратовскую трассу; Дмитрий видел ментовские машины с включенными мигалками, а также карету «скорой» – они проследовали по шоссе на восток. Он догадывался, куда именно поспешали эти транспорты, но сейчас ему об этом не хотелось думать. Попросту было не до того.
Попалил уйму нервных клеток, но проскочили: никто их не останавливал, никто не пытался за ними гнаться… повезло.
Когда оставалось всего с полкилометра до нужного ему поворота, Краснов притормозил у обочины.
Еще раньше, когда он рылся в багажнике «пассата», он обнаружил там на дне одной из двух пустых сумок шлем-маску. И сунул ее в боковой карман куртки – с дальним умыслом.
– Значит так, девушка Дарья! – сказал он веско. – Как я тебе уже сказал, мы едем к одному моему знакомому!
– А он… Слушай, я боюсь!
– Не перебивай! Никто тебя не обидит! Ты можешь думать обо мне что угодно…
– Я знаю, что ты хороший! – торопливо произнесла она. – Ты ведь не обидишь Дарию, да? Ты… вы не сделаете мне ничего плохого, верно? Пообещайте мне!
– Не дергайся. Все будет нормально! Значит так! Чем меньше ты будешь знать и видеть, тем лучше, тем спокойней для всех! И для тебя – тоже! Поэтому надевай «маску»… и прикуси язык! Ни слова! Понятно?!
– Сначала поклянись, что…
– Иди ты на фиг! – перебил ее Краснов. – Я тебя сюда не звал! Сама ко мне прицепилась! И вообще. Если бы я хотел тебя п р и б и т ь, то уже дано бы так и поступил! А будешь трындеть, как вот сейчас… Короче, смотри у меня! Замри! И не болтай!
Он расправил края «маски», перевернул ее, так, чтобы эта особа не могла ничего видеть. И нахлобучил ее на голову своей новой знакомой.
Спустя несколько минут «пассат», покачиваясь на неровностях свежескошенного луга, подкатил к тыльной, глядящей на лесок стороне сельского хутора.
Сначала послышался собачий лай. Затем из-за деревянного сруба, – он был хорошо виден в свете фар – показался рослый, костистый, не старый еще мужчина, на котором были надеты брезентовая куртка и резиновые сапоги. На правом плече висит карабин «сайга», в левой руке – «бошевский» фонарь.
Краснов заглушил движок. Только сейчас он ощутил, насколько измотан всей этой кутерьмой; у него даже руки ходили ходуном, никак не мог он справиться с этой нервной дрожью…
Девушку тоже трясло: было отчетливо слышно, как у нее от страха клацают зубы.
Дядя Федор прикрикнул на собаку – это была немецкая овчарка.
– Машка, фу! Свои!! К ноге, кому сказано!!
Хозяин хутора подошел к «пассату», включил фонарь и направил его на лобовое стекло.
Обошел машину вкруговую, потом открыл правую переднюю дверцу…
Луч фонаря осветил полуобнаженную девушку, на голове у которой, надетая задом наперед, красовалась спецназовская шлем-маска. Та затряслась еще пуще и теперь лязг ее зубов был слышен, кажется, за километр от хутора.