Девять писем для Софии
Шрифт:
Папа каждый вечер бьётся вместе со мной над домашним заданием. Он, конечно, умный, но всё-таки непонятливый. Я пытаюсь объяснить ему, что нельзя плыть по течению или против течения, можно только двигаться в ритм. Но он щёлкает меня по носу и просит не говорить всяких глупостей. Папа снова и снова составляет уравнения и терпеливо объясняет, как их следует решать. А зачем? Чтобы угодить учительнице?! Я даже не могу это слушать, потому что не согласна с самим условием.
Ещё мне не нравится, когда проверяют скорость чтения. Глупости какие! Если протараторишь текст за минуту, тебе поставят пятёрку. А потом спроси меня, что я поняла из всего этого – даже пересказать не смогу, иногда ведь прямо на середине слова останавливают. Зато попробуй почитать медленно, потому что
Завтра у нас будет выставка. Один славный мальчик из шестого класса покажет свои глиняные статуэтки. Представляешь, он даже умудрился слепить голову Нефертити! Нефертити – это такая царица Древнего Египта, очень красивая. У мальчика она точь-в-точь как на страницах учебника по истории. Только ожившая – смотрит своими большими глазами и будто читает, что у тебя там, в сердце, написано.
У творца невероятно красивые руки – я это сразу заметила. Все говорят, что он будущий Микеланджело. Это художник, который создавал всякие статуи. Правда, мальчик не хочет быть Микеланджело – он мечтает стать лётчиком. Как хорошо, когда точно знаешь, кем хочешь стать. Я вот не знаю… Я бы хотела вдохновлять художников. Знаешь, как музы? Чтобы меня нарисовали или слепили моё лицо. Только вот нос у меня некрасивый – маленький и широкий, из-за него не слепят.
Знаешь, моя дорогая сестра, я кое-что придумала. Я лучше напишу роман и назову его «Город воспоминаний». Мне почему-то очень нравится, как это звучит… Наверное, потому, что ты там живёшь. Мою добрую главную героиню будут звать Виктория, но близкие называют её Тори. Это уже взрослая девушка, которая однажды потеряла память и теперь отправилась странствовать по реке времени, чтобы вернуть воспоминания. И так, по маленьким кирпичикам, она соберёт историю своей интересной жизни. Какой-нибудь чудный волшебник станет её верным спутником, а потом окажется, что это её давний возлюбленный. И вот они снова встретились. Она его всё-таки вспомнила и полюбила ещё сильнее, чем прежде.
Мой роман обязательно хорошо закончится: в нём все обретут счастье, кроме злодеев – таких, как наш Перунов. А мне ведь приснилось, что он… Нет, не хочу продолжать. Но и зачёркивать не буду, потому что знаю, как ты ненавидишь ошибки и помарки. Не беспокойся, я действительно старалась, когда писала это письмо. Папа заставил меня переписывать его целых пять раз. Он хочет, чтобы я стала такой же грамотной, как ты.
Знаешь, а из тебя получится замечательная писательница. Пожалуй, и моя выдуманная Тори тоже будет сочинять роман. Я постараюсь вспомнить все твои идеи и рассказать о твоих сюжетах. Здорово я придумала, правда? Нужно только придумать, как и почему она потеряла память. Это должно быть что-то трагическое. Надо, чтобы читатель сочувствовал моей героине. Может быть, у неё погибла сестрёнка, и она так переживала, что попала в больницу и заснула долгим сном? А потом она проснётся и отправится в путешествие, чтобы снова увидеть любимую сестру, обнять её и услышать милый сердцу голос: «Я очень счастлива. Правда-правда! Я счастлива, что ты всё ещё меня помнишь».
Прощай, дорогая! Уже очень поздно, и мне нужно делать уроки. Приезжай поскорее.
Твой Василёк.
P.S. Кажется, я приняла это прозвище. Помнишь, его придумала мама для нашего папы, когда ещё была счастлива? А теперь папа называет так меня. Мне, конечно, очень нравится моё имя – София, но… По-моему, я его пока не заслуживаю. Оно слишком прекрасно для такой дурнушки, как я.
После сегодняшних приключений мне больше всего на свете хотелось расслабиться и поужинать с отцом. Он, конечно, переживал из-за моей встречи с бабушкой в швейной мастерской. Наверное, ему хотелось защитить свою упрямую дочь от ненужных потрясений, и поэтому он так долго отговаривал меня от нежеланного знакомства.
На самом деле я просто не могла не пойти туда, даже если бы действительно хотела остаться незнакомкой для суровой швеи.
Папа позвонил мне и сказал, что вернётся домой слишком поздно – репетиция нового мюзикла затянулась. Он давно бросил неблагодарное режиссёрское дело и стал преподавателем в молодёжной театральной студии. Правда, работа с юными артистами отнимает ничуть не меньше душевных сил, а может быть, даже больше. Но мой отец не боится трудностей. Думаю, даже если повсюду отключат электричество и на земле воцарится непроглядная тьма, Александр Светлышев продолжит сиять, как самая яркая звезда на далёком небосклоне, и в конце концов разорвёт мглу на куски.
– Пап, почему ты никогда не рассказывал про настоящее имя моей матери? – поспешно спросила я, когда он уже собирался положить трубку. На другом конце провода послышалось тихое посвистывание.
– Потому что это совсем не важно, милая, – его голос звучал так приглушённо, словно мы находились на разных планетах. – Для меня она навсегда останется просто Васильком, – папа сделал паузу и продолжил уже намного отчётливее и громче:
– Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови её, хоть нет 6 .
6
У. Шекспир. Ромео и Джульетта.
Я улыбнулась, зная, что он всё равно увидит мою улыбку, пусть и не наяву, а в воображении. Всё же это намного лучше, чем ничего. Умение мыслить образами, пожалуй, самый удивительный и полезный дар, полученный человеком от прародителей.
– Как думаешь, я на неё похожа?
Да, я определённо любила задавать вопросы, на которые и так знала ответы.
– Очень.
Он совершенно точно кивнул и улыбнулся – я тоже увидела это в своём воображении.
Мы попрощались, и я села за письменный стол, чтобы сделать кое-какие наброски. Дина Болотникова будет жить внутри моей истории, и вместе с ней останется в веках чудовищный грех, который она не сможет искупить – ни на земле, ни на небесах. Детское письмо своей мамы я перепечатала, не внеся никаких изменений, и вдруг подумала, что она сдержала обещание и всё-таки написала роман «Город воспоминаний». Эпистолярный роман из девяти писем для своей брошенной, но не забытой дочери.
Глава 6
Письмо №2
Здравствуй, моя дорогая девочка! Прошёл ещё один год, и ты стала немного взрослее. Надеюсь, твоя жизнь сейчас насыщена событиями, ты много улыбаешься, занимаешься любимым делом, путешествуешь… Просто будь счастлива, милая! Я уверена, что ты справишься с любыми трудностями.
А я продолжаю писать – боюсь, что моя жизнь внезапно оборвётся и не даст сказать самое главное. С каждым днём моё самочувствие ухудшается. И только хочется верить, что Бог всё-таки существует и не даст мне умереть прежде, чем я исполню свой долг.
Сегодня опять много вспоминаю… Видимо, я шагнула за ту черту, где не остаётся ничего другого, кроме как думать о прошлом. Память – единственная опора, и боль, и отрада одновременно. Настоящее скоротечно, а будущее иллюзорно. Жизнь в постоянном ожидании смерти сама по себе похожа на одно смутное чёрно-белое воспоминание. Оно останется вместо нас, когда всё закончится.
Извини, моя прекрасная, чувствую, что утомила тебя такими безрадостными размышлениями. Давай лучше я расскажу тебе, как познакомилась с Александром. Да-да, тем самым чудесным человеком, которого ты считаешь своим отцом. Но перед этим мне придётся вспомнить ещё один эпизод из жизни. Читай же внимательно и не ругайся на моё многословие.