Девятая рота (сборник)
Шрифт:
– Почему?
– Ты можешь идти нормально?
– Ну почему?
– Потому что не считаю себя лучше остальных.
– Да не лучше! И не хуже. Просто – другая. Понимаешь?
Она только неуверенно пожала плечами.
Мэлс колдовал над разобранным проигрывателем.
– У тебя тонкая отвертка есть? – крикнул он.
– Сейчас посмотрю, – откликнулась Катя из другой комнаты. – Такая? – спросила она.
Мэлс обернулся – и замер, открыв рот. Катя
– Такая? – повторила она.
– Катя… – обрел наконец дар речи Мэлс. – Ты не представляешь, какая ты красивая!
Она сама непривычно ощущала себя в новом наряде.
– Мамино… Тебе нравится?
– Я первый раз вижу тебя в человеческом платье.
– Спасибо! – надулась она и прошла к столу.
– Нет, правда! Ну, подожди! – Мэлс перехватил ее и подвел к зеркалу. – Посмотри, какая ты красивая!
Смущенная Катя, неловко расставив руки с бутылкой и вазой, смотрела на свое незнакомое отражение…
Потом она, раскрасневшаяся от вина, сидела с Мэлсом за столом, возбужденно рассказывала:
– Столько всего было за это время! Ты представляешь, Семен вооруженного преступника взял, один на один! Мы уже позже подоспели. На вокзале. Он с ножом был, а Семен прямо за лезвие голой рукой схватил. Теперь в гипсе ходит.
– А-а, а я-то думал, вы только за нами гоняетесь, – засмеялся Мэлс.
– Перестань… Про него даже в газете написали – «Герой нашего времени»! Вот такими буквами! Представляешь?
За столом возникла короткая пауза.
– А Иван женился, – торопливо сказала Катя. – Ты ее знаешь. Люба. Такая… большая… Она на спартакиаде ядро толкала… Тебе интересно?
– Конечно.
– А… давай еще выпьем?
– Давай, – Мэлс разлил мускат в рюмки.
– За что? – с неумелым кокетством склонила голову Катя.
– За самую красивую девушку в этом городе, – улыбнулся Мэлс.
Они чокнулись и выпили.
– Давай музыку поставим, – предложила она. – Мы же не проверили даже. Вон там пластинки.
Мэлс просмотрел сложенные в тумбочке пластинки.
– А хочешь, мою любимую поставлю? У меня с собой, – обернулся он.
– Хочу.
Мэлс достал из портфеля рентгеновскую пластинку.
– Танцы на костях?
– Ага, – он мельком глянул пластинку на просвет и опустил на диск проигрывателя. – «Шеф отдал нам приказ лететь в Кейптаун»… – подпел он, пританцовывая.
– А научи, как стилем танцевать?
– Изучаешь идеологического противника? – засмеялся Мэлс.
– Просто интересно.
– Иди сюда. Это надо канадским танцевать. Давай руки, –
Они кружились по комнате. Мэлс подпевал, Катя с деревянной спиной неумело, но старательно двигалась, тесно прижимаясь к нему в танце. Потом села на диван, не выпуская его рук. Мэлс сел рядом.
– У меня получается? – спросила она.
– Лучше всех! Еще пара уроков – и можно на Бродвей!
Они засмеялись, глядя друг на друга. Лица их были совсем рядом, Катя вдруг потянулась к нему и поцеловала в губы.
– Ты что? – удивился Мэлс.
Она снова прижалась к его губам, задышала чаще и с силой обхватила за плечи.
– Катя!.. – Мэлс осторожно, чтобы не обидеть, попытался ее отстранить. – Ка-атя… – укоризненно протянул он. – Ка-тя! – строго сказал он.
Она не давала ему говорить, быстро целовала, прижимаясь всем телом.
– Ну что ты делаешь, Кать! А вдруг мама придет? – состроил он испуганную физиономию, еще надеясь перевести все это в шутку.
– Она нескоро придет. Я ее в театр отправила, – Катя, тяжело дыша, глядя бессмысленными плоскими глазами, быстро расстегивала пуговицы на платье.
– Ты что, с ума сошла, Кать? – уже всерьез сказал Мэлс, хватая ее за руки. – Перестань!
– Тебе же только это от нее нужно, да? Ну чем я хуже?
– Так ты спасать меня решила? – понял наконец Мэлс. – Грудью на амбразуру? А я-то думаю – что с тобой сегодня? – засмеялся он. Торопливо ударил себя ладонью по губам. – Извини… Не надо меня спасать, Катя! Со мной все в порядке!
– Ну почему? Ты же сам сказал, что я самая красивая!
– Ты очень красивая, Катя. Но я ее люблю, понимаешь?
– Кого? – закричала она. – Эту тварь?! Эту проститутку?!
– Ты же ее не знаешь!
– Еще не хватало, чтобы я ее знала!!
– Все, Катя, – решительно сказал он. – Я лучше пойду, – он попытался разжать ее руки.
– Не уходи… Пожалуйста… – Катя в расстегнутом наполовину платье, с растрепанными волосами жалко цеплялась за него, сползла с дивана на пол.
– Все, Катя, все. Успокойся, – он наконец освободился и отступил.
– Скотина! – Катя схватила вазу и запустила в него. – Пошел вон! Убирайся отсюда! Видеть тебя не хочу! – она металась по комнате, швыряя в него все, что попадалось под руку.
Мэлс, приседая и уворачиваясь, проскользнул к столу, схватил портфель, снял с проигрывателя пластинку и попятился к двери.
– Извини, Катя… Давай все это забудем, хорошо? Давай останемся друзьями… – он едва успел отпрянуть и захлопнуть дверь, как об нее разбилась бутылка, забрызгав все вокруг красными пятнами муската.