Девятнадцать минут
Шрифт:
– Нет, – улыбнулся он, – не купил. Оно лежит у меня в кузове. Идемте поглядим.
– А не могли бы вы принести подарок сюда?
– Не, сюда никак нельзя.
«Превосходно! – подумала Алекс. – Что же у него там такое, что нельзя принести?» Она вышла следом за Тедди на парковку и увидела в кузове его грузовичка огромного мертвого медведя.
– Это для вашей морозилки!
– Тедди, но он же гигантский! Вы же можете есть его всю зиму!
– Верно, черт подери! Но я решил вам подарить.
– Спасибо большое. Я и правда очень это ценю, но… хм…
Терри запрокинул голову и прищурился:
– Ну ладно.
Кивнув, он залез в кабину и сорвался с места с такой скоростью, что тело медведя глухо ударилось о борта кузова. В этот момент Алекс окрикнула секретарша, стоявшая в дверях:
– Только что звонили из школы, где учится ваша дочка. Вас вызывают к директору.
Джози? Натворила в школе каких-то бед?
– А что случилось? – спросила Алекс.
– Она побила какого-то мальчика на игровой площадке.
Алекс зашагала к своей машине:
– Скажите им, что я уже еду.
По пути домой Алекс украдкой посматривала на дочь в зеркало заднего вида. Утром Джози отправилась в школу в штанах цвета хаки и белом кардигане; теперь кардиган был перемазан грязью, на локте зияла дыра. В растрепавшихся волосах запутались веточки. Ранка на губе по-прежнему кровила. Но – вот что удивительно – мальчику, с которым она подралась, досталось, по видимости, еще больше.
Дома Алекс отвела Джози в ванную, где продезинфицировала и заклеила пластырем ее ссадины. Потом села напротив дочери на коврик, который словно был сделан из шкуры Коржика из телешоу «Улица Сезам».
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Нижняя губка Джози задрожала, из глаз полились слезы.
– Это из-за Питера, – сказала она. – Дрю все время обижает его, и сегодня я решила, пускай сам получит.
– А учителей на площадке не было?
– Были помощники учителей.
– Так подошла бы к ним и сказала, что Питера дразнят. А если ты распускаешь руки, то сама становишься ничуть не лучше Дрю.
– Мы подошли. Они сказали Дрю и другим ребятам, чтобы не трогали Питера, но они не послушались.
– И тогда ты сделала то, что в сложившейся ситуации показалось тебе наилучшим решением.
– Да. Для Питера.
– И теперь ты всегда будешь поступать так, как тебе вздумается? Представь себе, что у кого-то куртка красивее, чем у тебя. Ты ее возьмешь?
– Нет. Это будет воровство.
– Вот именно. Существуют правила, которые нужно соблюдать, даже если тебе кажется, что все остальные их нарушают. Без этих правил в мире было бы страшно жить. Все воровали бы друг у друга куртки и дрались на игровых площадках. Бывают ситуации, когда нужно делать не то, что лучше, а то, что правильнее.
– А в чем разница?
– Хорошее – это то, что, как тебе кажется, надо сделать. А правильное – это то, как тебе следует поступить. Когда ты поступаешь правильно, то думаешь не только о себе и своих чувствах, но и о многом другом: кого еще касается
– Он подумал, будет хуже.
– У меня больше нет вопросов.
Ресницы Джози были все еще влажными от слез.
– Ты на меня сердишься?
Алекс задумалась:
– Я сержусь на взрослых, которые смотрели, как Питера обижают, и ничего не делали. От того, что ты ударила мальчика в нос, я тоже не в восторге. Но тем, что ты попыталась защитить друга, я горжусь. – Она поцеловала Джози в лоб. – Иди надень что-нибудь без дырок, суперменша ты моя.
Девочка убежала к себе в комнату, а Алекс так и осталась сидеть на полу в ванной. Она вдруг очень остро почувствовала, что если ты стоишь на страже справедливости, то самое важное для тебя – всегда быть там, где в тебе нуждаются, и всегда проявлять неравнодушие. Нельзя вести себя так, как те помощники учителей на детской площадке. Не изображая большого босса, можно сохранять твердость, уважать правила и принимать во внимание все обстоятельства, прежде чем делать вывод. Алекс поняла: у хорошего судьи и хорошей матери довольно много общего.
Она встала, спустилась на первый этаж и взяла телефон. После третьего гудка Уит снял трубку.
– Ладно, – сказала Алекс. – Рассказывайте, что нужно делать.
Коленки Лейси упирались в крышку парты, стульчик был слишком маленьким для нее, а стены – слишком яркими. Учительница выглядела так молодо, что хотелось спросить, может ли она дома выпить бокал вина, не нарушив закон.
– Миссис Хоутон, – сказала учительница, – я бы с радостью объяснила это как-то иначе, но вижу только одну причину: некоторые ребята – своего рода магниты для насмешек. Другие дети чувствуют их слабость и пользуются ею.
– А в чем слабость Питера? – спросила Лейси.
– С моей точки зрения, это не слабость, – улыбнулась учительница. – Он чувствительный, и он милый. Поэтому он скорее сядет в уголке и будет рисовать вместе с Джози, чем побежит играть в полицейских с другими мальчиками.
Лейси вспомнила себя в начальной школе. Она была немногим старше Питера, когда их классу дали задание вырастить цыплят в инкубаторе. Все шесть птенчиков вылупились, но один из них родился хромым. Он всегда последним добирался до лотков с водой и кормом, медленнее всех набирал вес, был боязливым. Однажды, на глазах у потрясенных детей, другие цыплята насмерть заклевали калеку.
– Не подумайте, будто мы позволяем ребятам обижать Питера. Если мы что-то такое замечаем, то сразу отправляем зачинщика к директору. – После этих слов учительница открыла рот, явно собираясь продолжить свою мысль, но промолчала.
– Ну и что?
– Видите ли, – учительница опустила глаза, – подобные меры обычно имеют прямо противоположный эффект. Мальчики воспринимают Питера как причину своих неприятностей и вымещают на нем зло. В общем, процесс идет по кругу.
Кровь бросилась в лицо Лейси.