Девятый
Шрифт:
Все замолчали на какое-то время. Николай спросил:
— Товарищ подполковник, а точно установлено, что он разведчик, этот Божану? Может, просто навещал больную?
— Да нет, разведчик. Его наш источник давно знает. Он в свое время пытался его вербовать, встречался с ним. Кроме того, и Нифатов, и чекисты подтверждают — есть такой у них в картотеках. Специалист по грязным делам. Хитрый, сволочь.
Нифатов продолжил:
— Насколько я информирован, нашим снайпером недавно была ранена женщина-киллер, которая впоследствии скрылась.
Все замолчали. В самом деле, все срасталось. Вот она где лечится, эта вражина!
В разговор вступил Шрамко:
— С одной стороны, лечится и лечится. Что в этом такого? А с другой — зачем к ней приезжал этот румынский разведчик, специалист по грязным делам? О чем они говорили? О чем договорились? — Шрамко посидел, уткнувшись глазами в стол, затем высказал сакраментальную фразу: — Я думаю, если они о чем-то договорились, то нам мало не покажется.
Опять все посидели, задумавшись.
Информации было мало, но та, что имелась, была запутана.
— Так! — пристукнул ладонью по столу подполковник Самохвалов. — Давайте сделаем первые выводы. Что мы имеем? Первое. Раненный нами вражеский снайпер находится на лечении в военном лазарете Молдовы. Второе. С ним, вернее, с ней провел встречу румынский разведчик, специалист по провокациям, и имел долгую беседу. Ясно, что они обсуждали некую операцию с участием этого снайпера.
Самохвалов задумался. Встал с кресла и стал ходить по кабинету, рассуждая на ходу.
— Вот теперь пораскинем мозгами, где может проходить эта операция? Ответ ясен: на нашей территории. Против кого она будет направлена? Против России и против русских и граждан Приднестровья. Видите, круг сужается. Ясно и то, в интересах кого и для чего она планируется, а также то, кто будет исполнителем. Недостреленный нами снайпер.
Он опять сел в кресло.
Оглядел участников совещания.
— И третье, самое главное. Помните показания пленного, которого захватила группа Гайдамакова? Он сказал, что целью румынской разведки может быть некий российский генерал, который очень мешает Румынии. Вот и подумайте, кто может быть этим генералом? У кого какие мнения? Лично для меня ответ ясен: этим генералом может являться только командующий нашей 14-й армии генерал-майор Лебедь Александр Иванович.
Лицо Самохвалова посветлело, наполнилось решимостью, весь он сосредоточился, собрался и дал команду:
— Товарищи офицеры, совещание окончено. — И поднял трубку телефона прямой связи с командиром дивизии. — Валентин Иванович, есть необходимость срочно с вами посоветоваться. Очень важно. Да, так точно. Есть, есть!
— Ну вот, — сказал он уже уходящим офицерам, — через семнадцать минут встречаюсь с генерал-майором. Все ему доложу. — А Гайдамакова остановил: — По-моему, Николай, тебе скоро предстоит непростая работа. Более конкретно задачу поставлю завтра. По результатам разговора с комдивом.
Это Николай уже давно понял. Конечно, основную работу придется выполнять ему. Но еще за столом на совещании ему пришла в голову шальная мысль. Настолько шальная, что он не решился озвучить ее при всех. Засмеют, не дай бог, а Шрамко потом съест. А сейчас, оставшись один на один с начальником штаба, он вдруг ее высказал: была не была!
— Товарищ подполковник, может быть, нам не следует ждать от противника провокации, а самим провести упреждающие активные мероприятия?
— Что ты имеешь в виду, майор?
— Нам известно место нахождения этого лазарета, также мы знаем, где, в какой палате находится раненая снайперша. Вопрос можно решить небольшой десантной группой. Человек пять вполне хватит. Да я и сам бы поучаствовал, если разрешите. Там охраны никакой.
Самохвалов ошалело поглядел на Гайдамакова:
— Вот те на! По-моему, в самом деле интересная мысль. А чего ты молчал на совещании?
— Струсил. Думал, засмеете меня. Мол, десантник выискался хренов.
— Ну ладно. А доставим людей как?
— На вертолете. До места — час лета.
— Хорошо, — махнул рукой Самохвалов, — неожиданный вариант, неподготовленный. Но я его, пожалуй, озвучу сейчас у комдива. Все, Николай, до завтра.
15
Николай истосковался по Линде. Ну что это такое! Звонила за эти две с половиной недели только два раза из своей Клайпеды. Да и то короткие разговоры: «Приобретаю товары... вышла на хорошие цены... качество устраивает... мама болеет, много ею занимаюсь... сыночек Георг сильно хулиганит, воспитываю его... целую, целую... люблю, люблю... очень жду нашей встречи...»
Телеграфный стиль. Почему она так долго не едет? Разве она не понимает, что он тоже сильно любит ее и ждет?
Днем работа, а вечером — тоска и одиночество. Ему совсем не хотелось искать других женщин. Он привык к ней, к Линде, припал сердцем. Он ждал ее каждую минуту, каждую секунду! А она все не ехала к нему, любимая женщина!
На другой день после обеда его нашел Шрамко и сказал:
— Поехали к Самохвалову. У него есть какая-то идея, согласованная с командиром дивизии.
«Наверно, десант», — подумал Николай.
Так и оказалось.
Начштаба в почти торжественной обстановке сообщил им, что о ситуации доложили командующему армией. Он оценил ее как серьезную и дал команду или уничтожить снайпера противника, или взять его в плен. На то и другое дана полная свобода действий с условием предоставления Лебедю всей текущей информации по складывающейся ситуации.
— Кроме того, — сообщил Самохвалов, — командующий дал команду немедленно провести в отношении находящегося на излечении снайпера вертолетную десантную операцию, для чего выделил отделение опытных бойцов десантного спецназа.