Деяние XII
Шрифт:
В отчаяние юноша вскочил с постели и бросился на колени посередине комнаты.
– О, светлообразный и грозный Небесного Царя воеводо! Молниеносным мечом Твоим отжени от меня духа лукавого, искушающего и томящего мя!
Яростная молитва исторгалась из него болезненными рывками, как кровь из артерии.
– Аминь.
Обессилев от этой вспышки, Руслан уронил голову и погрузился в странное состояние полусна-полуозарения. Он снова был маленьким, и опять очутился в своей страшной пустоте. Но теперь он не испытывал перед ней ужаса, просто пассивно ощущал небытие. Ему казалось, что он покорно и кротко будет пребывать здесь в любом положении и состоянии –
И тут пустота наполнилась Прекрасным Человеком в огненных развевающихся одеждах. Теперь Руслан знал его имя. Они долго говорили о чём-то важном, но как именно общались и о чём велась беседа, юноша не запомнил.
Он пришёл в себя в том же положении – на полу на коленях. В ушах его ещё звучало последнее произнесённое им слово:
– Аминь.
Руслан поднялся и сел на кровать. В голове царила ясность. Страха больше не было.
Он отчётливо понимал, что наступает последний этап Деяния, что он вышел на финишную прямую, в конце которой, возможно, не пьедестал почёта, а безвестная смерть. Но это его не волновало.
Он знал, что противник следил за ним: «маячок» на вертолёте был обнаружен в Баграме, но все прекрасно понимали, что Клаб найдёт Отрока и в Ташкенте. Артель собиралась тайно вывезти Руслана в одну из своих закрытых клиник и попытаться там восстановить его память, чтобы он мог продолжить Деяние. Однако он уже вспомнил достаточно.
С обречённой ясностью он понимал, что надо уходить, прямо сейчас и в тайне от всех – агентура Клаба в руководстве Артели могла не исчерпываться Игуменом.
Он встал, подошёл к стенке и стал бесшумно рыться в ящиках. Как он и предполагал, нашлось всё необходимое – в Артели строго соблюдались правила, по которым на базах агенты не должны были испытывать в чём-то нужды. Он нашёл подходящую одежду. Вложил «Стечкин» и боезапас к нему в систему скрытного ношения, разработанную в Артели. Мимоходом полюбовался матовым лезвием и солидной кожаной рукоятью американского ножа коммандос Ка-бар, прежде чем закрепить его на ноге под брючиной. Упаковал в сумку ещё кое-какие вещи, среди которых была коробка с гримом. И, главное, здесь были деньги, достаточно много, а также чистые бланки документов. Он знал, что с ними делать, но сейчас на это времени не было.
Бесшумно вылез в открытое окно. Дом по периметру охранялся часовыми и электроникой, но Руслан достаточно знал об артельных системах безопасности, чтобы удачно обойти их. Тем более, охрана была направлена против внешнего проникновения, а не побега изнутри.
Оказавшись за глиняным дувалом, юноша бесшумно растворился среди узких улочек и густой зелени махалли. Правда, он не избежал внимательных светлых глаз приткнувшегося на ночлег под кустом бездомного мальчишки. Провожая взглядом исчезающего Отрока, тот насмешливо пробормотал:
– Crazy, over the rainbow, he is crazy…
СССР, Киргизия, Баткенская область, 13 июня 1985
Купленная с рук во Фрунзе подержанная «Нива» неслась по пыльной дороге, на которой лишь изредка попадались перевозившие скот грузовики или трусили на ишаках местные. По обочинам тянулись изрядно покалеченные безжалостным солнцем рисовые поля.
Руслан был спокоен – его долгий путь подходил к концу. Инстинкт Отрока-таки вёл его туда, куда было надо. Но к инстинкту следовало приложить ещё многое, и прошедший месяц был наполнен лихорадочной деятельностью.
Прежде всего, он должен был запутать следы, причём, не только для противника, но и для своих. Он резко и непредсказуемо передвигался по всей Средней Азии, в разных обличиях и с разными документами. Бумаги были ненадёжны – всё-таки, у него сейчас не было доступа к возможностям Артели. Но в этих краях власти были не особенно внимательны к таким скучным материям, как легальность передвижения граждан. Зачастую белый пиджак заменял тут любое удостоверение личности, ибо белый пиджак означал начальника, а у начальника кто же документы спрашивает… Облегчала жизнь и прихваченная из артельного убежища пачка рублей.
Его метания имели целью не только отрыв от преследования. Руслан вспомнил всё, что знал о местонахождении Креста, хотя так и не помнил обстоятельства, при которых получил эту информацию. Но оказалось, что об этом месте – Руднике Смерти в отрогах таджикских гор – он знал прискорбно мало. Пришлось посещать библиотеки в крупных городах, часами рыться в подшивках газет, требовать узкоспециальные издания, многих из которых просто не было. И вообще об этом древнем руднике было очень мало сведений. Руслана это удивляло до тех пор, пока одна пожилая библиотекарша не шепнула ему: «Там после войны заключённые работали». Тогда юноша пожалел, что не обладает сейчас артельными возможностями: наверняка в архивах КГБ нашлись бы нужные документы. Но кое-что он всё же раздобыл, во всяком случае, знал теперь достаточно для того, чтобы добраться туда и проникнуть внутрь. А дальше вновь придётся рассчитывать на инстинкт.
Слежки за собой он не ощущал, хотя не сомневался, что для Артели найти его ничего не стоит. Но Руслан надеялся, что Ак Дэ и Учитель сообразят, в чём причины его побега и подыграют ему. Что касается противника, судя по всему, он его потерял, хотя юноша старался не очень обольщаться на этот счёт.
Впереди дорогу преградил милицейский уазик, и Руслан нажал на тормоза. Странное дело – дороги здесь перекрывали нечасто. Вернее, такой пост мог быть только на трассе, ведущей из Ферганской долины. Там милиционеры проверяли, не загружен ли багажник легковушки мешками с коноплёй или маковыми коробочками. Но он-то ехал в самый конец долины, в безводную пустыню у отрогов гор.
Он настороженно ждал, когда правоохранители приблизятся. Наркотиков у него не было, разве что вездесущий насвай, который жевали и сами милиционеры. Паспорт и бумаги участника этнографической экспедиции были убедительны. На крайний случай у него было вполне приличное удостоверение сотрудника КГБ. Но что-то ему в ситуации не нравилось и заставляло напрячься. Он осторожно освободил под белым пиджаком застёжку кобуры со «Стечкиным».
Их было трое. Старший подошёл к открытому окну со стороны шофёра.
– Откуда едэшь? Зачем едэшь?
Кобура его была расстёгнута. Плохо.
Второй встал у багажника, держа руку на кобуре. Третий – у «уазика», автомат наизготовку.
Плохо.
Впрочем, похоже, служивые не очень серьёзно относились к делу: перед ними сидел зелёный пацан – на этом этапе Руслан не воспользовался гримом. Движения милиционеров были медлительны и ленивы. На лице старшего застыла надменная гримаса – он обладал властью и гордился этим.
Руслан протянул документы. Старший сделал вид, что внимательно их просматривает.