Дейра
Шрифт:
– О чем ты, не понимаю?
– вздрогнул Джек.
– Ага, ты по-прежнему плохо знаешь обычаи своих любимых вайиров! ухмыльнулась Полли, указывая на сирену.
– Ей предстоит вернуться домой. Отец, дядя и брат - все погибли. Она глава рода, отныне и до самой смерти. Или же до рождения наследника. Священный долг вайиров!
– Это правда?
– повернулся к подруге Джек.
Сирена пыталась было что-то сказать, но не сумела. Просто кивнула.
– Проклятье!
– возмутился Джек.
– Ведь некуда же возвращаться! Кадмусов больше нет! А даже если бы они и уцелели - это самоубийство! Я отрекся от всего, чтобы следовать за тобой, - отрекись же и ты! Ради нашей любви!
– Пока живы были... мой отец, дядя... мой брат., я бы могла. Я решила выйти за тебя, Джек, хотя отец тщился отговорить меня, упирая на то, что нам не будет места в родном кадмусе - это слишком осложнило бы отношения с таррта. Из-за того мне и пришлось отправляться в Тхраракию. Я все могла бросить - пока был жив Мррн... Но теперь...
– Сирена захлебнулась горьким рыданием.
– Теперь должна... Таков обычай. Я не смею оставить мой народ... мой кадмус...
– Начинаете наконец прозревать, юноша?
– вмешался Чаксвилли.
– Вайиры живут согласно традициям предков, и не в их силах что-либо изменить. Они погрязли в предрассудках внутри своих кадмусов, покрылись вековой плесенью и закрыли створки, как озерная ракушка. Лишь нам, социниаиам, по плечу сломить эти закостенелые формы...
– Мне... так больно!..
– Джеку не хватало воздуха, социнианина он даже не услышал.
– Ты... ты хоть представляешь, чем я пожертвовал... ради тебя?
Р'ли снова кивнула, черты лица ее заострились и отвердели, приняв знакомое уже Джеку непреклонное выражение- податливая и ласковая сирена становилась порой тверже гранита.
– Ты пойдешь со мной!
– неожиданно жестко отчеканил Джек.
– Я твой муж, ты должна подчиниться!
– Твоя жена, Джек, в первую очередь сирена и дочь Слепого Короля!
– с ухмылкой вставила Полли.
– Может, это не навсегда, Джек...
– умоляюще произнесла Р'ли.
– Если сын О"Рега из другого кадмуса согласится принять титул, я получу отставку...
– Как же, держи карман шире!
– взорвался юноша.
– Когда там творится сущий ад! Сомневаюсь, чтобы он отошел от своего кадмуса хотя бы на шаг.
– Тем более я должна идти!
– Не желаете ли заставить подружку силой, Кейдж?
– снова вмешался социнианин.
– Время идет, скоро ей и вовсе будет некуда возвращаться.
– Нет, я не насильник, женщин не...
– Джек осекся. Жуткая мысль обожгла его: да разве может Чаксвилли позволить ей спокойно вернуться в Дионисию? Вправе ли агент враждебной державы так рисковать? Ведь сирене известно о планах социнианского вторжения!.. Джек лихорадочно перебирал варианты, понимая уже, что от любви ему самому никуда не деться - даже если сирена наотрез откажется следовать за ним. Иначе - к чему бы все эти волнения? И все же - мужчина здесь он, а женщина обязана всегда повиноваться мужу...
Как бы прочитав мысли Джека, социнианин добавил:
– Если вас волнует, Кейдж, не собираюсь ли я навсегда заткнуть рот вашей подружке, то можете расслабиться. Мне это ни к чему. У нее нет ни единого шанса пообщаться в Дионисии с людьми. А если бы даже и удалось - кто поверит словам сирены?
Больше говорить было не о чем, зато спешных дел - невпроворот. Работы хватило всем - Чаксвилли показал, как собираются складные походные лопатки, и вскоре в песке уже зияли две могилы, большая и маленькая. Мужчины поскидывали трупы солдат в большую и забросали землей. Пришлось еще как следует потоптаться и присыпать сверху камнями, чтобы уберечь от вездесущих стервятников.
На туши драконов махнули рукой - кроме одной, докатившейся до воды. Ее с превеликим трудом вытащили на берег.
Р'ли отказалась от всякой помощи. Вырыв могилу, она сперва отрезала у покойного Короля голову и вопреки протестам Чаксвилли развела костерок. Кремацию головы она сопровождала молитвами на лепетухе и псалмами на арранском.
Затем закидала могилу, а обугленный череп, раздробив булыжником в прах, рассеяла по реке.
Солнце уже изрядно перевалило через зенит, и социнианин с каждой минутой нервничал все сильнее. С недовольной миной он провожал взглядом уходящий за кроны деревьев дым, и мысли его не составляли загадки ни для Джека, ни для Полли: каких еще врагов на свою голову они желают накликать? Кому подают сигнал?
Наконец Чаксвилли не выдержал:
– Нам пора, здесь становится слишком опасно.
Он выдал подчиненным, Полли и Джеку, оружие, патроны и научил заряжать. Остатки амуниции заботливо обернули кожей и схоронили под деревом.
Удаляясь, Джек еще раз оглянулся - возлюбленная, обратив к уходящим свой гривастый затылок, стояла в одиночестве над рекой, уносящей прах Мррна, недолго носившего столь обременительный титул. Мгновение он колебался - не попытаться ли еще?
– но нет, она сделала выбор, по-иному уже не бывать.
– Прощай, любимая...
– тихо вымолвил Джек. И, сглотнув горький ком, отвернулся. И бросился догонять своих спутников.
В тот же вечер у костра на привале Чаксвилли сказал ему:
– Возможно, вы, Кейдж, замыслили некую патриотическую эскападу например, разведать тайну военной мощи Социнуса и осчастливить ею родную Дионисию. Я бы не советовал. У вас нет теперь дома, Кейдж. Вам не отмыться: еретик, сиренолюб, изменник и прочая, и прочая. Вам поверят не больше, чем любому жеребяку, даже меньше, Кейдж, - про тех хоть известно, что они, случается, не умеют лгать. Не успев прочухаться, вы превратитесь в барбекю, Кейдж, и без всяких там канцелярских проволочек... Поверьте, меня больше беспокоит ваша собственная судьба, чем риск завезти на родину шпиона-энтузиаста. Пожив хоть немного в Социнусе, вы и сами убедитесь в тщетности попыток сопротивления новому. Нашу великую державу не разбить объединенными усилиями всех прочих государств даже в союзе - весьма, впрочем, маловероятном - с собственными вайирами. Увидев все своими глазами, вы скоро станете думать лишь о грядущей битве с арранскими захватчиками, вы поймете, что лишь Социнус - единственная надежда этого мира на свободу и независимость. Да чтобы только помочь родной Дионисии, уберечь ее от нового рабства, вы уже должны стать социнианином! И вы им станете... Я о вас приличного мнения, Кейдж, что бы там вы обо мне ни думали.
Джек слушал и не слышал собеседника. Все мысли его были с потерянной возлюбленной. Каково ей там сейчас одной, в окружении неведомых опасностей? Он невыносимо страдал, защемило сердце, по щеке скатилась непрошеная слеза...
Пять дней они двигались по лесной тропе. Дважды за это время им пришлось пускать в ход оружие. Сперва с трудом отбились от стаи злобных мандрагоров; во второй раз - обескуражили пару драконов первыми же прямыми попаданиями.
Тропа вывела путников к подножию горного пика; два весьма утомительных дня ушло на его преодоление. Целый день они набирались сил в крохотной долине перед очередным трудным восхождением. Пять миль перевала, преодоленные за три дня, привели маленький отряд к началу древнего арранского тракта.