Дезертир
Шрифт:
Он пытался вызвать в памяти лица отца и матери, братьев, немногочисленных друзей. Лицо Берзы... Он так виноват перед ними всеми. Что они видели от него хорошего? Только боль, душевную и телесную, кровь и смерть.
Его повели куда-то в сторону от дороги. Там, на отшибе, возле какого-то сарая стоял крест. Если Луск сдержит слово, получится, что зря его солдаты колотили.
Квинт думал о том, что было бы неплохо умереть, не стоя на коленях, а в бою. Все равно не спастись, но так не хочется чувствовать себя безропотным бараном под жертвенным ножом. Руки
– Веревка надрезана, – услышал он вдруг шепот за спиной.
– Что?
– Веревка надрезана. А там, возле креста, лошади.
Он вскинул голову. Действительно, рядом с сараем стояла чья-то двуконная телега. Лошади распряжены, поводья накинуты на изгородь.
– Мы с ребятами на тебя для вида насядем, но ты нас не бойся. Ты только его опасайся, он не в деле.
"Его опасайся". Центуриона, который топает в десяти шагах впереди?
– Кто ты? Почему помогаешь? – зашептал Квинт.
– Ты меня не помнишь. А я тебя помню. Ты – Квинт Север. Я служил под твоим началом в легионах Дидия. Мы тебе поможем.
– А как же сами?
– За нас не беспокойся. Но центуриона не убивай, он мужик неплохой. Просто тебя не знает.
Квинт напряг руки и почувствовал, что веревка, стягивающая запястья, подается. Еще усилие и она лопнула. Он не подал вида. Они подошли к сараю.
– Ну, стало быть, без бесчестья, – повернулся к Северу центурион, – давай, парень, становись на колени.
В этот момент Квинт увидел Дециана. Тот шел за ними.
– Ты! – издали закричал Тит Варий, – гнида! Говоришь, не дезертир, не изменник? Родину не предавал, сучий выблядок? С честью сдохнуть собрался? Про Орла, мерзавец, вспомнил? Понтийцам ты родину продал! Со шпионами связался! И сам ты понтийский шпион! Был бы ты марианцем, я бы тебя уважал, но ты предатель, презренный катамит, подстилка варварская!
Квинт прыгнул вперед и ударом кулака сбил с ног конвойного центуриона, потом уронил одного из легионеров, завладев его мечом.
– Освободился! – закричали солдаты.
– Измена! – заорал Дециан.
Легионеры напали на Квинта все сразу, пытаясь сбить щитами, но только помешали друг другу. Своего спасителя Север оглушил рукоятью меча. Другому солдату ударил ногой по нижнему краю щита, от чего верхний край оного врезался бедняге в лицо. Четвертый легионер сделал выпад, но не попал. Квинт увернулся и помог конвойному перекувыркнуться через голову и впечататься спиной в твердую землю. Что-то громко хрустнуло. Может кости, а может щит.
– Стой! – орал Дециан.
Квинт бросился к лошадям, быстро отвязал поводья от изгороди (узел там был чисто символический, по всему видать – подготовили), взлетел на спину одной кобылке и толкнул ее бока пятками.
– Пошла!
Лошадь вздрогнула и рванула с места. Вторую Квинт тоже увлек за собой. Его сердце бешено колотилось.
Куда? Одна дорога – в Тарракон! Может, еще успеет до отплытия "Меланиппы". Надо спешить. Аристид, без сомнения, постарается скорее убраться
Лидон, запыхавшись, подбежал к Дециану, который на чем свет стоит костерил легионеров, не сумевших впятером одолеть одного избитого доходягу. Увидев Тиберия, он прокричал:
– Надо в погоню! Ему некуда бежать, поймаем!
– Тит... – простонал Лидон, – что ты наделал? Теперь он знает, что мы их разоблачили... Поймет, что и его хотели отпустить, а там они и "крота" расколют... Весь план коту под хвост!
– Хотели отпустить?! – вытаращился Дециан, – почему мне не сказали?
Лидон только рукой махнул.
– Все к воронам полетело... Ну, чего столбом стоишь? Лови его! Теперь он не должен уйти!
О случившемся немедленно доложили наместнику, тот разразился длинной витиеватой тирадой и отправил в погоню Глабра.
– Убей его, Клавдий! Теперь уже нет смысла брать живым...
Квинт быстро домчался до города, но там от полученной форы скоро не осталось и следа. Он просто-напросто заблудился в лабиринте узких улочек, и вышло так, что преследователи добрались до порта раньше него. Здесь Глабр встретил Квадригария. Пожилой центурион должен был проследить, чтобы пираты не отплыли без Севера. При этом нельзя было показываться беглецу на глаза, это могло спугнуть его.
Клавдий ввел центуриона в суть дела и они, объединив свои отряды (всего с ними было около двадцати солдат), бросились на поиски. Случилось так, что первым на Квинта наткнулся Квадригарий.
– Вот он! Вали его, ребята!
Легионеры перегородили улицу щитами. Квинт поворотил кобылу, но его уже окружали. Придется прорываться.
– Выноси, родная!
Он ударил ее пятками, лошадь взвилась на дыбы. Солдаты так и шли вперед "стенкой". Вот она совсем близко. Квинт начал рубить, легионеры прикрывались щитами. Один заученным движением достал противника, клинок оцарапал бедро беглеца. Другой вонзил меч в шею лошади. Та жалобно заржала, повалилась прямо на легионеров. Те еле успели увернуться, но "стену" сломали. Квинт удачно сумел спрыгнуть, двумя взмахами меча отбросил наиболее ретивых, освободив себе путь, и бросился бежать.
– За ним! – неслось вслед.
Далеко ему уйти не удалось. Прихрамывая, он забежал на лестницу, ведущую на второй этаж какого-то дома. Здесь драться было удобно, солдаты не могли задавить его числом. Он легко справился с первым из них, и, завладев его щитом, стал еще опаснее. Солдаты нападали по двое, но ничего не могли противопоставить клинку Севера, который мелькал быстрее молнии.
Квинт понимал, что все кончено, ему не удастся уйти и в голове билась единственная мысль – продать жизнь подороже. Никогда еще он не дрался с такой окрыляющей яростью. Близость смерти не сковала его, наоборот, раскрепостила. Казалось, что противники двигаются, как сонные мухи. Все их удары легко парировались щитом, а меч Севера наоборот, без труда находил лазейку в защите.