Дежурный ангел
Шрифт:
– Щас поужинаем, если хотите, я вам баню слажу. Свет тама есть...
2
Олегу и Варе хозяйка постелила на полу. Кинула пару толстых пуховых матрасов, свежее хрустящее белье, такие же огромные подушки. Получился целый остров блаженства посреди волнистого ободранного пола. Толика Элька положила в его кроватку, которая стояла у печи, а сама ушла в другую комнату. Получалось, что и ночью Толик оставался один. Это несколько удивило Олега, но поразмышлять об этом у него не получилось: усталость, баня и огромная перина располагали только ко сну. Сон без снов вырвал Олега из бытия, бросил в самую глухую и беззвездную часть
Сев за стол, Олег долго не мог понять, чего от него хочет Толик. Все тот же «Незнайка на Луне», уже, правда, ближе к концу. Начал читать вслух, но Толик отрицательно закачал головой, листнул страницу обратно. Олег всмотрелся. В книге не хватало десятка страниц. Странно, не было похоже, что они вырваны, книга новая. Потом пришла мысль, что это типографский брак. Таких казусов сейчас в книгоиздании хватает.
– Чем же я тебе помогу?
– озадачился вслух.
Толик смотрел на него внимательно. Ждал.
– Я попробую вспомнить, - решил Олег, и уже через пару минут начал рассказывать. Толик не побоялся сесть на его колени и получасом позже крепко уснул. Оставалось бережно перенести его в кроватку, и только тогда Олег заметил, что в дверном проеме стоит Элька. В одном нижнем белье. В очень красивом белье. Подумалось вдруг, что, в сущности, это вариант спецодежды. От такой мысли его явно передернуло, и он опустил взгляд. Больше всего Олегу не хотелось бы обидеть эту девушку. Даже взглядом. Он вдруг понял, что она, как и Олег с Варей, каждый день пытается убежать, уехать, если и не от беды, то от серой промозглой безысходности, похожей на пасмурную погоду в русской деревеньке, когда с неба льет непрестанно, а под ногами такая грязь, что, шагнув, надо каждый раз ногу выдергивать. Оттого и не шагать надо, а бежать. Бежать босиком! Куда? И при всей Элькиной напускной грубоватости (это как заслонка от внешнего мира), при всей суровой деловитости, она также беззащитна перед тем огромным миром, что открывался за порогом ее дома. Несся, гундося и сверкая разнокалиберными фарами, по трассе.
Элька не уходила. Какие-то новые нотки зазвучали в ее голосе. Будто с давним знакомцем или родственником заговорила:
– Он часто по ночам читает. Не может остановиться. Я сама никогда так не читала. Это, по-моему, «запоем» называется. Как у алкашей. Я вообще мало читала. В школе заставляли. Не интересно... Все про прошлый век. Дворяне там всякие. Отцы и дети. Туфта. Затянуто все.
– Книг много. Есть и не только о дворянах.
– Олег не решался больше поднять взгляд.
Заметив это, Элька опять начала дурачиться:
– Я, кстати, забыла тебе предложить. Может, тебе хочется? Боишься?
Олег молчал, опустив голову.
– Небось, брезгуешь?
– У меня почти год не было женщины...
– Ого... Так какого-такого вы бродите?
– Мы идем...
– Куда?
– Не знаю. Варя идет, а я с ней.
Элька
3
Ночью Олега подбросило. Резко сел на кровати, даже голова закружилась. Скользнул взглядом по красивой спящей Эльке и кинулся в другую комнату.
Варя спала поперек перины, разметав вокруг себя одеяла. Он переложил ее, укрыл, а сам примостился с краю.
В следующий раз его разбудил настойчивый стук. Стучали в ставни со стороны улицы. В щель между ними пробивался луч солнца, который от ударов мигал, как сигнальный огонь. Из соседней комнаты вышла, застегивая на ходу халат, Элька.
– Кто это?
– спросил Олег.
– Дядька пришёл. Не переживай, ему денег на бутылку надо. Каждое утро приходит.
– Это не он тебя на дорогу отправил?
– предположил Олег.
– Не-а, ему это не нравится. Ругался даже. Но с него какой спрос. Трактор его сломался, колхоз накрылся, работы нет, а дядька уже седьмой год пьёт. Бутылку утром, бутылку вечером.
– Ого! И не сгорел еще?
– Не-а, только краснорожий стал. Седьмой год под бутылку перестройку и реформы с мужиками обсуждают. Нормальные-то люди уже давно фермерские хозяйства завели, еще чем могут промышляют, а эти «совки»... А был заслуженным-перезаслуженным механизатором, аж к награде представить хотели. Да только как Горбачев на Россию приключился...
– СССР тогда был...
– Да какая разница?!
– Дашь ему на бутылку?
– Дам, лишь бы отвязался. Вставай, щас завтракать будем. Дети, если будут еще спать, пусть спят.
Завтракали яичницей, колбасой, чаем и непривычно ароматным хлебом. Такого в городах не бывает. Варя и Толик поднялись, когда Элька разливала чай. Умылись и тоже сели за стол. Оба молчали, при этом у них были такие серьезные лица, как будто сегодня ночью они узнали какую-то важную военную тайну и теперь никому ее не выдадут. Но ели в охотку.
– Пойдете дальше?
– скользнула Элька взглядом по рюкзаку Олега.
Олег, в свою очередь, посмотрел на Варю. Та молча намазывала хлеб маслом.
– Пойдем, - решил Олег.
– Я вам соберу чего-нибудь с собой.
– Да и так уж...
– смутился Олег.
– Пойдем погуляем, - вдруг предложила Варя Толику, - ты мне деревню вашу покажешь...
– Не пойдет он, в книжки уткнется, у него еще пара есть, из тех, что я ему в последний раз привезла. На улицу его выманить невозможно.
Толик все с той же «военной» серьезностью посмотрел на мать и как-то особенно решительно соскочил с табуретки. Подошел к Варе и взял ее за руку:
– Пойдем...
Элька открыла рот. Олег сначала не понял, что произошло. Элька же кинулась к Толику, повернула его к себе.
– Ты что сказал?!
Но он снова погрузился в какие-то свои мысли и мать словно не замечал.
– Послышалось, - сама себя успокоила Элька и вернулась на место.
Малыши быстро оделись и заскрипели снегом под окнами. Элька неотрывно смотрела на Олега.