Ди-джей 2
Шрифт:
— Вот, скажи мне, дорогой Прохор Сергеевич, — произнес он, вспоминая последние прочитанные новости в журнале «Работница». — Как называется самая высокая гора в Японии?
— ???… И как она может называться? — собеседник переспросил тягучим, как сироп, голосом. — У этих узкоглазиков, и гор то поди… нету? Они же живут на островах. Какие у них могут быть вершины?
— Есть у них горы. И довольно высокие. А самая высокая называется Фудзияма.
— Или, например, ещё вопрос, — знаток свернул тряпочку. С мытьем посуды было закончено. — Сколько спутников у планеты Марс?
— ???… Дурацкий вопрос! Ну, допустим, три? Пять? Десять? — оппонент начал перебирать цифры в порядке возрастания.
— Два! Прохор Сергеевич. Всего два спутника! Фобос и Деймос!
— Товарищ Кусков! — «безграмотный» сосед рассердился на Кускова. — До чего же ты скучный и не интересный собеседник! Думаешь только о себе! С тобой вести разговоры — всё равно, что общаться с машиной! Или вон, со станком в цехе. Ты бы лучше для поддержания беседы почитал что-нибудь полезное про охоту, рыбалку! Пообщался бы с опытными, знающими людьми. Глядишь и был бы с тебя толк. Знал бы ответы на многие жизненные вопросы.
— На какие, например?
— На такие! Вот, скажи, какую рыбу надо ловить на блесну? А-а-а?
— ???… Дык… Тык…, - «профессор кислых щей» засмущался, смешно вытянул губы трубочкой, закатил глаза. Знаний в его голове в области рыбной ловли было ноль целых — ноль десятых.
— Думаю… Скорее всего… Кажется… Карасей… али чебаков.
— Черта с два! На блесну ловят хищную рыбу. И только хищную! Потому, что блесна напоминает обычную рыбку, которую хищница хочет сожрать. Ясно!
— Или, сколько надо взять комбикорма, чтобы прикормить с утрица наживку?
… - Дорогие друзья! Внимание — внимание!!! — в открытые окна, перебивая высокоинтеллектуальную беседу охраны, влетел голос ведущего, раздававшийся со стороны стадиона. Работники недоумённо посмотрели друг на друга.
— Если вы угадаете, из какого фильма звучат слова героев, то я включу музыку из этого фильма. Итак, внимание! Слушаем и отвечаем… — громко зазвучало на проходной.
— Стoматoлoгическая пoликлиника? Алле! Дoбавoчный 3-62, - раздалось в динамиках.
— Будьте дoбры, пoзoвите, пoжалуйста, Антoна Семенoвича Шпака.
— Антoн Семенoвич, Вас!
— Ктo спрашивает?
— Какая-тo женщина.
— Не закрывайте рoт! Я слушаю!
— Антoн Семенoвич? Здравствуйте. Вы дo кoтoрoгo часа сегoдня рабoтаете?
— Гoвoрит oдна артистка. Нет, не знакoмая, нo безумнo хoчу пoзнакoмиться.
— Так значит дo четырех будете? А я Вам еще пoзвoню. Я oчень настoйчивая.
— Жду…
— … А-е-на… бла-а… на-а… дра…, - раздавался неразборчивый гул зрителей.
— Ну, умник, знаешь, что за фильм? — неожиданно колко спросил Соловьёв своего начитанного собеседника.
— Нет. Не припомню, — лицо у Кускова стало непроницаемым, меж рыжеватых, кустистых бровей появилась продольная складка. — Может быть «Королева бензоколонки». Или «Большая перемена». Вроде, там чего-то такое было.
— Друзья, ещё одна попытка! — не успокаивался ведущий творческой программы. Было понятно, что публика на стадионе также не угадала название кинокартины.
— Итак! Внимание… Отгадываем реплику, а потом поём и танцуем под музыку из кино…
— Все, всё, что нажито непосильным трудом, все же погибло! — звучали слова расстроенного человека.
— Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три… куртки.
— И они еще борются за звания дома высокой культуры и быта…
— Вот, теперь всё ясно, — Кусков развел руки. — Эта реплика из…
— Как его?… — он настойчиво пытался вспомнить и махал указательным пальцем. Слова из названия фильма крутились на языке. — Как же его… Блин, дай бог память… Эта… Этот…
— А-а-а… е-е-е… вич… е-есию… а-а-а, — волной неслось со стороны стадиона.
— «Иван Васильевич меняет профессию», — подсказал напарник.
— Точно, оттуда!
Подтверждая слова охранников, отчетливо стала слышна песня «Звенит январская вьюга» из знаменитого кинофильма…
С любовью встретиться
Проблема трудная
Планета вертится
Круглая круглая…
9
— Тринь-дринь-дринь-тринь…, - перебивая слова песни, требовательно затрещал телефон.
— Это, наверно, вас, товарищ всезнайка, — ехидно произнесли из угла, продолжая начищать блесну. Телефон стоял на тумбочке, в дальнем углу, на расстоянии равноудалённом от обоих дежурных.
— Берите трубку!
— А я думаю, что это вас, товарищ Соловьёв, — ответчик, уставший от насмешек, недовольно развернул газету «Труд» и уставился в раздел «Новости из-за рубежа».
— Мне в это время уже не звонят. Рабочий день окончен. Ключи сдали. А начальство, вон, на стадионе! Так, что я думаю, это вас!
— Ничего подобного! У меня в руководстве также люди адекватные! И кстати, сейчас, там же, на трибунах!
— Дринь-тринь-тринь-тринь-тринь-тринь…, - телефон звонил всё настойчивее. Противный пузатик даже начал немного подпрыгивать от нетерпения.
— Удивительный вы человек, товарищ Кусков! Говорите, что много читаете, всё знаете! А трубку брать не желаете? Как же так?
— Что ж тут удивительного? Звонят вам! На ночь глядя! Какие-то подозрительные личности, а я должен снять трубку. Нет, знаете ли, увольте, у меня ноги не казённые!
— Тринь-дринь-тринь-дринь…, - вреднючий аппарат не желал успокаиваться.
— А если это вас?
— А если вас?
— Меня?
— Ну, да!
— Дринь-тринь, — телефон звякнул последний раз и как-то подозрительно затих. (Явно затаил злобу).
— Это вам звонили! — продолжили отпираться из угла.
— Скорее всего, вам.