Ди Канио Паоло. Автобиография
Шрифт:
Знаю, некоторым арбитрам такие правила вряд ли придутся по душе, но думаю, большинство, все–таки, не будет возражать. Они поймут, что закулисные игры только вызывают подозрения и еще больше усложняют их работу.
Мне пришлось ждать 6-го марта — четвертьфинала Кубка Шотландии, чтобы, наконец, насладиться радостью победы над «Рейнджерс». То, что это случилось на «Селтик Парк», сделало вкус победы еще слаще. Мы вышли вперед спустя 11 минут после начала поединка, а затем я забил второй гол с пенальти на 19-й минуте. Когда мяч вонзился в сетку, я услышал 50.000 голосов,
Мы играли хорошо, создали много опасных моментов и старались не упустить победу. В конце игры каждый раз, когда мы касались мяча, даже когда просто останавливали мяч после вбрасывания из–за боковой, зрители приветствовали нас так громко, что чувствовалось, как дрожит земля. Шум стоял просто оглушительный, такого я раньше никогда не слышал, и с каждым нашим касанием мяча он становился все громче и громче.
Тот матч — мое лучшее воспоминание о шотландском дерби, наверное, потому что оно оказалось единственным, в котором я победил.
Через десять дней мы снова играли против «Ренджерс». За семь туров до конца чемпионата мы отставали от них на пять очков. Победа в родных стенах позволила бы нам сократить отставание до двух очков, и дала бы реальный шанс на завоевание титула. С другой стороны, поражение увеличивало отрыв до восьми пунктов и фактически в девятый раз подряд дарило им чемпионство.
Как они, так и мы были заведены до предела, поэтому игра превратилась в настоящее побоище. В ход пошло все: шипы, локти, головы. Мы лупили друг друга безжалостно. На 44-й минуте Брайан Лаудруп забил гол в наши ворота, а потом Марк Хатли и Макэй получили красные карточки, оставив команды доигрывать матч вдесятером.
Я делал, что мог, борясь впереди вместе с Хорхе Кадете. Пьера Ван Хойдонка продали за неделю до матча вследствие спора с МакКанном по поводу условий контракта. Нам очень не хватало голландца.
После финального свистка фаны «Рейнджерс» стали бурно праздновать успех на своей трибуне, распевая «Десять подряд! Десять подряд!»
Я был опустошен. Я опустился на колени. Мне было страшно обидно. Мы отдали «Рейнджерс» двенадцать очков в четырех последних встречах. Даже если бы мы выиграли хотя бы два из четырех матчей, мы бы сейчас шли на первом месте, имея преимущество в четыре пункта. А вместо этого праздник был на их улице. В очередной раз.
Я уходил с поля, опустив голову, когда ко мне подбежал Ян Фергюсон. Весь матч он в буквальном смысле слова охотился на наших футболистов, играя чрезвычайно грубо. Я не против борьбы, пусть даже временами переходящей грань дозволенного. Иногда это бывает необходимо, но Фергюсон полностью вышел за рамки. Он не был подлым или бескомпромиссным, как Рой Кин, например. Он был просто зверем на поле.
И все же, с моей точки зрения, игра завершилась после финального свистка. Я никогда не переношу свои обиды из одного матча в другой. После окончания поединка нужно забыть все плохое, что произошло на поле, и неважно, что это было.
Но Фергюсон наклонился ко мне и прокричал мне в ухо: «Пошел ты, ублюдок!»
Сначала я не поверил своим ушам. На это потребовалось несколько секунд.
Мы только что проиграли матч и чемпионат перед собственными болельщиками на «Селтик Парк» — нашем храме, и этот Ян Фергюсон, это ничтожество, смеет подходить и оскорблять меня без причины.
Это называется бить лежачего ногами. Если бы он сказал что–нибудь саркастическое, например, «Здорово вы выиграли титул» или что–то в таком же духе, все бы было иначе. Я бы его просто послал куда следует и все.
Но нет, он намеренно оскорбил меня, чтобы еще больше унизить «Селтик».
Я не собирался этого терпеть.
Я повернулся и погнался за ним по полю. В это время он направлялся к своим одноклубникам, праздновавшим победу в другом конце поля. Я не мог дать ему улизнуть.
Он стал убегать от меня, и было очевидно, что он напуган. Наконец, я его догнал и схватил, но борьба оказалась непродолжительной. Вмешались другие игроки и разняли нас.
И хорошо, потому что я бы точно из него сделал отбивную. Не думаю, что еще когда–нибудь в жизни я был настолько разъярен. Даже не сомневаюсь, я бы отделал его так, что мало бы не показалось.
Вскоре после этого Томми Бамса уволили. Это был болезненный удар для меня. За время его работы мы стали сплоченным коллективом, и это увольнение было самым настоящим абсурдом.
Руководство могло бы подождать еще несколько недель, дав Томми закончить сезон достойно. Но вместо этого они просто вышвырнули его вон. Теперь я понял, что за люди находятся во главе «Селтика».
Для меня сезон был окончен на оптимистичной ноте. Я был назван Игроком Года по версии Шотландской Профессиональной Футбольной Ассоциации. Быть признанным — это огромная честь для меня. Брайан Лаудруп стал обладателем Премии Футбольных писателей (уже 6-ой по счету игрок «Рейнджерс», получающий данный трофей). Но мне безразлично. Намного более важным, я считаю, быть удостоенным награды в качестве игрока.
На церемонию награждения я одел килт. Этим жестом я хотел выразить свое почтение Шотландии, стране, которую я полюбил. На самом деле, я провел немалую работу по изучению шотландских кланов. Я купил специальную книгу и выбрал себе килт клана «St Andrews». Это был незабываемый вечер награждения.
Я был готов пересмотреть условия контракта с «Селтиком». Я надеялся на долгосрочный контракт, подумывая о том, чтобы играть на «Селтик Парк» до окончания карьеры. Бета и Людовика полюбили Глазго, да и я искренне верил, что нашел свой второй дом, фантастическое место, где я по–настоящему был бы счастлив.
Перед летним перерывом, Морено Роджи приехал в Шотландию, и мы пошли на прием к МакКану.
«Нам нужно обсудить некоторые обещания, сделанные Вами ранее, — сказал Морено. — Вы попросили нас подписать контракт на условиях низкой оплаты, пообещав, что если Паоло проведет отличный сезон, то его контракт будет пересмотрен. Как по мне, Паоло провел грандиозный сезон, Вам так не кажется?»
МакКан озадаченно на нас посмотрел.
«Что–то я не припоминаю такого обещания с моей стороны», — он ответил.