ДИАБЛЕРО, (не) герой нашего времени
Шрифт:
Кстати, забавно, у нас в старом корпусе один из преподов вот также ответил группке студентов, так они его прям на крылечке и отметелили. Однако, справедливости ради, стоит отметить, что их потом отчислили.
Я, не чинясь, ударил с правой в ухоженную морду, одновременно нажимая активацию на телефоне. От удара качок играючи увернулся, а вот заговор «потустороннего заряда» стал для него неожиданностью, в короткой вспышке отбросившей его на мостовую, выложенную кирпично-красной и серой плиткой.
Хищно улыбаясь левой стороной рта, короткостриженый
— Свет, ты иди, у меня тут личное дело… — как ни в чем не бывало отослал он свою пассию восвояси.
— Все нормально? — глупо уточнила она.
— Конечно, я тебе позвоню, — подмигнул ей парень.
Из машины вышел водитель, я узнал в нем начинающего юриста.
— О, привет! — он двинулся к нам с таким видом, что на мгновение мне показалось будто он сейчас протянет мне руку как старому знакомому. Однако вместо этого он протянул платок качку, тот же самый или очень похожий.
— А ты изменился, — внимательно посмотрев на меня заключил интеллигент. — Поглупел. Раньше у тебя, вроде, хватало ума не кидаться на законопослушных граждан посреди белого дня?
— Долг платежом красен, — не совсем в тему произнес я, и оно не удивительно, практики разить врагов метким словом у меня тоже не было, поэтому чтоб придать весомость своим словам я заставил руку на мгновение вспыхнуть белым и черным.
Как ни странно, но мажоров такая демонстрация сверхъестественного ничуть не удивила.
— Какие долги? Вроде в расчете? — не понял юрист. Качок при этом не делал попыток напасть, чем слегка разочаровал меня. — Ты оскорбил подругу Романа, он, защищая ее честь, ударил тебя. Все честно. Вот если бы твою девушку оскорбили, разве ты бы не вступился за нее?
— Обычно за оскорбления принято извиняться, — усмехнулся я, переключая внимание на юриста. Казалось, что он в очках, хотя очков у него не было. Может потому, что слишком умный? — А не носы ломать.
— Позволь не согласится. Когда ты оскорбляешь кого-то ты ведь не следуешь типовой таблице ранжирования оскорблений по степени тяжести, вот эту так оскорбить, вот этого этак. Делаешь это по наитию, в соответствии со своими внутренними моральными установками. Другими словами, ты делаешь это так, как считаешь нужным, и ни с кем не советуешься. Тогда и наказание определять не тебе. Истец сам решает, как именно ты будешь наказан, уже в соответствие со своими собственными моральными установками. Это справедливо.
Черт, ну наверное, что-то в его словах есть. Хотя я все равно настроен сломать качку нос, просто так, из принципа.
— Да и зря ты так про Оксанку. Она хорошая девчонка, из спортзалов не вылазит, вечно на диетах, на йоге. Она следит за собой, ведет здоровый образ жизни, потому что хочет выглядеть великолепно. И у нее это получается. Она редко позволяет себе вот так расслабиться в компании друзей, немного выпить, побаловаться вредными вкусняшками. Тем сильнее ранят слова постороннего, поверхностного человека, недалекого
Тут что-то словно щелкнуло у меня в голове. Словно пружина в часовом механизме, если перетянуть ее, то она начнет проворачиваться. И словно наваждение спало, я точно понял: звиздит как Троцкий.
«Попытка убеждения провалилась», — вывела субтитры с тремя смайликами довольная Сири.
— Ага, я так и понял. А попцом она рассчитывается за все услуги, или только за пластику чужого лица? За йогу, за диеты, за спортзал — чем платит? Для этого такое тело себе и создает?
Оба парня криво заулыбались. Затем юрист обратил внимание на кого-то поднимающегося по ступеням со стороны институтской стоянки.
— Извини, сейчас у нас совсем нет времени, но если появится желание продолжить разговор о долгах, то вот, — он протянул мне визитку, — позвони. Назначим время и место. Более подходящее и менее людное.
— Я вас и без визитки найду, — оскалился я. — Живите пока…
Парни в голос заржали. Затем юрист пикнул сигналкой, и они направились к главному входу. Я закурил и последовал туда же. Из вредности использовал заговор «вкл/выкл» на их тачке, заставив её завестись и взреветь, электроника — это хорошо. Юрист проворчал что-то про поездку в сервис и вновь выключил ее с пульта, с подозрением покосился на меня, но ничего не сказал.
Оказалось, что приехал никто иной как белокурый красавчик, Эдик, если не ошибаюсь. На стоянке его остался ждать серебристый мерседес и два охранника в черных костюмах. Качок с юристом устремились навстречу Эдику, по пути к ним присоединялись еще люди.
Эдик как-то странно изменился, он словно светился изнутри каким-то неестественный лиловым светом. Снаружи он казался просто неотразимым, великолепным, красивым, успешным и харизматичным. Студентки бросали на него восхищенные взгляды, а студенты — завистливые. Уж не магия ли это?
«Очень похоже на то», — текстово согласилась Сири. — «Выглядит как какое-то воздействие из школы иллюзии».
— Ты знаком с ними? — услышал я женский голос за спиной.
Подружка нашей старосты, черненькая, с неуловимыми цыганскими чертами во внешности. Книжки с тетрадками плотно прижаты обеими руками к аппетитной груди; на лицо приятная, хотя и многовато косметики на мой вкус.
«Тебе её не есть, а…» — Сири послала сообщение с соответствующим смайликом.
— Типа того, — усмехнулся я.
— А чем это ты его так? — вкрадчиво поинтересовалась девчонка.
— Телефоном, — я показал смартфон. — Вижу — знаменитости, подошел поближе и сфоткал, со вспышкой.
— А чего у Романа тогда кровь пошла? — не сдавалась юная Агата Кристи.
— Повышенная светочувствительность, — вздохнул я. — Редкая болезнь. Как у вампиров, слыхала про таких? Его дружок вышел из машины и сказал, что еще раз так сделаю, то они меня засудят…
— Ты купил айфон?! — Лена, так ее кажется звали, вытаращила глаза. Ну да, ну да, где айфон и где я…