Диагностика любви
Шрифт:
Следующее утро оказалось еще напряженнее. Когда Шарлотта завернула за угол, чтобы пройти к больнице, она увидела несколько человек у главного входа.
Приблизившись, она заметила фотокамеры. И вдруг они повернулись к ней и направились в ее сторону. Раздались щелчки затворов, репортеры в один голос стали выкрикивать вопросы. Шарлотта машинально закрыла лицо рукой и прошла через толпу, не говоря ни слова.
Подобные ситуации она наблюдала в кино, но не в реальной жизни. Неужели такой интерес к ней объясняется лишь победой в конкурсе танцев на благотворительном
Люди в коридоре смотрели на нее с любопытством; некоторые из них толкали друг друга локтями и перешептывались, показывая на нее. Подойдя к газетному киоску больницы, она наконец осознала происходящее.
«ДОКТОР-ПЛЕЙБОЙ ЗАВОЕВАЛ ЕЕ СЕРДЦЕ ТАНЦАМИ!»
«СТРАСТНЫЙ ПОЦЕЛУЙ ДОКТОРА И ПЛЕЙБОЯ!»
Она смотрела на заголовки газет, не веря своим глазам. На одной из страниц даже красовалась фотография, на которой был запечатлен их с Джеймсом поцелуй.
О нет! Как же она могла так опростоволоситься? Она должна была предвидеть подобное развитие событий. С ее стороны глупо было считать, что репортеров из местных газет сумма пожертвований заинтересует больше, чем любовные похождения известного хирурга. Конечно, они с радостью смакуют подробности личной жизни Джеймса. А если там присутствовали и представители лондонских СМИ… Дело плохо.
Она быстро просмотрела газеты. По крайней мере, в статьях не было упоминаний о Ливерпуле. Но это пока. Репортеры мгновенно разнюхают всю правду. Она не хотела, чтобы Майкл снова причинил кому-нибудь боль, поэтому во время суда отказалась от своего права на анонимность; судебный процесс освещался в прессе. Ей было горько, но она сделала это для общего блага.
Никто в Сейнт-Пиране не знал о событиях в Ливерпуле. Шарлотта не говорила об этом даже Стеффи или Тиму – коллегам, с которыми была очень близка. Узнав правду, они отвернутся от нее.
Шарлотта просто хотела все изменить, начать новую жизнь. Пока она счастлива, но вскоре это изменится. Если сейчас люди знают ее как молодого и способного доктора, то потом увидят в ней жертву. А возможно, обвинят в том, что она сама спровоцировала изнасилование. Она никогда не забудет боль, которую причинил ей близкий человек. Это хуже, чем домогательства со стороны незнакомого мужчины.
Газетчики могут переврать информацию. Разве Джеймс не говорил, что пресса всегда выдумывает истории о нем? Потеряет ли Шарлотта доверие пациентов кризисного центра, когда все откроется? Как она может заботиться о тех, кто в ней нуждается, если сама до такой степени уязвима? Меньше всего ее пациентам нужно, чтобы репортеры шныряли вокруг, вынюхивали сенсации и печатали статьи с издевательскими заголовками.
Существует только один способ оградить от опасности себя и людей, которые приходят в кризисный центр за помощью. Нужно действовать прямо сейчас.
Провожаемая шушуканьем и косыми взгляды, Шарлотта вошла в отделение кардиологии. Даже Стеффи смотрела на нее настороженно.
– У тебя все в порядке, Шарлотта? – спросила она.
– Я в порядке, спасибо, – натянуто ответила она.
– Не похоже…
– Я бы с радостью придушила Джеймса, – призналась Шарлотта. – Он даже ничего со мной не обсудил.
– Возможно, он хотел сделать тебе приятный
– Возможно, он хотел, чтобы все увидели, какой он герой? – ответила Шарлотта, скривив губы.
– Шарлотта, давай я принесу тебе чай.
– Спасибо, не надо. Я скоро вернусь. Позвони мне, если будет что-то срочное.
Она прошла в отделение хирургии и стала ждать Джеймса в его кабинете. С каждой секундой она злилась все больше. Когда Джеймс наконец появился, Шарлотта не дала ему возможности высказаться. Она знала, что поступает несправедливо, но ничего не могла с собой поделать – ее самообладание было исчерпано.
– О чем ты, черт побери, думал? – спросила она. – Посмотри, что за цирк ты устроил!
– Я сож… – начал он.
– Ты сожалеешь? Помилуй, Джеймс, почему бы тебе не начать думать до того, как ты откроешь рот? Изнасилованные женщины не желают, чтобы за ними повсюду ходили репортеры! В моем центре им предлагают утешение и практические советы. Эти женщины настрадались и пребывают в шоковом состоянии, а тут газетенки выдают дешевые статейки!
– Шарлотта, я не думал, что все так обернется. Я пытался помочь и просто назвал причины организации благотворительного бала.
– Гласность не всегда приносит пользу, Джеймс. Я не признаю методы привлечения внимания, которыми пользуются знаменитости. Мне нужны люди, которые в состоянии оказать этим женщинам поддержку и предоставить защиту информации. Они лишатся покоя сразу же, как только их станут преследовать. Ты не имеешь об этом ни малейшего понятия, не так ли? Сейчас я работаю там один день в неделю, у нас есть веб-сайт и консультации по телефону один вечер в неделю, но я хочу, чтобы центр развивался. Но у меня ничего не получится, если за мной в поисках скандала будут ходить репортеры!
– Шарлотта, послушай…
– Нет, это ты меня послушай, Джеймс! По определенным причинам изнасилование – самое малоосвещаемое преступление в стране. Женщины, которые уже подверглись нападению, чувствуют себя грязными и обвиняют во всем себя. Они боятся, что им никто не поверит. Четыре из пяти женщин даже не заявляют об изнасиловании; четверть пострадавших обращаются в полицию через сутки после преступления, а это слишком поздно. – Она глотнула воздух. – Слишком поздно для того, чтобы собрать доказательства. А судебное разбирательство превращается в настоящее издевательство. Ситуация медленно меняется к лучшему, но еще слишком многие считают, будто женщина сама спровоцировала нападение или просто решила отомстить парню. Но это не так. Большинство женщин знакомы с насильниками, но это не означает, что они хотят быть принуждены к сексу.
Джеймс смотрел на нее в ужасе.
– Центры вроде моего оказывают помощь пострадавшим женщинам. Но теперь мой центр – тихое место, куда можно прийти за утешением, – будет под пристальным вниманием прессы.
– Этого не должно было случиться.
– Ты всегда жил в таких условиях. Ты привык к ним и, очевидно, жаждешь их внимания. Да, ты организовал благотворительный бал, и мы собрали много денег на добрые дела. Но ты хотел, чтобы все видели твою щедрость, – с горечью произнесла Шарлотта, голос ее немного охрип. – Ты желаешь, чтобы люди знали, чем ты занимаешься, и хочешь добиться общественного признания.