Серый снег прильнул к шоссе устало,Под худою липой день притих.Всех легенд, всех бед и карнаваловОн в себе дыхание вместил.Вечер нас накрыл голубозвёзднымМаревом, текущим, как туман.Бьёт лунатик по луне замёрзшей,Глух её холодный барабан.День – для тысяч тысяч. Для бессмертья.День бы вылить, выбить, написать.Сколько б ни иметь Земле столетий,Дней всегда ей будет не хватать.
1984
«Глоток – надежды воздух благодатный…»
Глоток –
надежды воздух благодатный,А дно – колодец тёмный и глухой.За льстивый возглас неживой,За каплю славы – злая плата.Волной охристой мчалось утро,Дремало небо над тобой –Ты не глуши хорал минутыСиюминутности трубой!Зазвав тебя в пустые дали,Она споёт за упокой.Глоток – клокочущие залы,А дно – измученный покой.
1984
Ушедшим
Посреди друзей блуждая нынешних,Предков эфемерных жду порой,Хоть прапамять силой не подвинешь ты,Всё же ты прапамятью порой.Предки травянистый сон оставили,Вижу их сквозь синюю страну.Сила свода синего не старится,Отметя столетий седину.Ты, живое облако, порей!Давят тучи роковыми плицами.Пал пустой горою князь Андрей,НА небо смотря аустерлицкое.Облака ночей – меха веков,Ночь хранит восход в сосуде снов.Дни над временами тихо реют,Сберегая дар ушедших слов.
1978–1987
Неуспокоившееся предание
Рогами ужаса распятЗдесь по ночам пацаний взгляд.Идёт под пташек перечиркСвященных будней плановик,В хуле покинул свет и домВ году великом и глухом.А нынче дьявольский посолЦарём на кладбище пришёл:«Объявим комендантский час –Не шастать больше по ночам!»В официальном сапогеКопыто млеет на ноге.Ночь – синий газ, и в ней – фантом.Двенадцать. И «Маяк» потом.«Как!? Довоенный плановик,Ты после смерти жив, старик!?»– Что ж, языки у нас длинны,Да яд – удел твоей слюны!Чтоб не бередить наш рассвет,Ты вынешь адский пистолет,Хоть в жизни света нас уж нет,Всё мал тебе один конец!Но, злобный труп, не ел ты круп,И светом гниль твою сотрут!
1979–1987
Цена порыва
Коль тебе доведётся раз в две сотни летПо теченью реки, иль скольженью луны,иль полёту цветка,Позабыв о себе, и пойти, и искать, и найтиИ омегу, и альфу великой Игры – Игры Игр,И подняться на ней, возвышая её –за свои и чужие два века вперёд,То воздастся за счастье тебе – века два,что сойдут в два мгновенья,Будет взлёт твой мгновенной небеснойдугой грозовой,А исход твой – нектарным огнём и сияющимвыдохом неба.
1994–2016
«Всё дозволено в мире звезде…»
Всё дозволено в мире звезде,Но запомни, звезда: ты – аскетИ в пути, и в игре, и в своём бытии.Ты – не солнце, родящее мир,Ты – лишь зеркальце тихой Земли.И лишь там, где светила и светУравнялись той далью, что разум разит,Отраженье рожденью равно.
1994
Определённость
До нас лететь смертельно долго,Мы нудной желтизной цвели,И дальше звёзд от нашей полки –Избушка серая Земли.Идти домой из дома долго,Но – рядом, если суть нашлиИ свет, и мрак, и солнце Волги,И хата синяя Земли.
1994
Диалектическое рондо
Жил-был забавный, за болью, за банейЗабойный витой крутой вопрос.И ответы на него вились как штопорКрутого витого далёкого дыма –Забавные, забанные, забойные, иззабольные,витые, крутые.И утянули они за собой ответ – туда, где ни долгих,Ни кратких ответов на вопросыи вопросов за ответами нет.А он заново завился, закрутился, окреп –Забавный, забанный, забойный, иззабольный,А корень его на другой стороне ЗемлиВ ответ вкрутился, ввинтился –И не стало разницы между ними –Забавный, забанный, забойный, иззабольный – ЧТО?
1994
Эстафета
Как зубы, от дождя булыжники знобило,После жары сквозь них пила земля,Бордюры мостовых в асфальт забились,Чтоб не уплыть в зелёные моря.Зелёные моря – твои, поэт Борис Корнилов,Гремели довоенные дожди,И в ливне, как над Балтикой штормило,Живым ты брызнул облаком воды.Потом… потом и облака горели,И рыба сохла в нефтяном огне,Ломая дождь, Аманда к МануэлюБежала. Далеко от нас…. При мне…Кровинки были серые дождинки,В кулак сжимались тучи над Москвой,Катились, словно град, глухие льдинкиГазетных букв тяжёлою струёй.Мы будем поздним хмурым зимним градом,Мы будем тяжким ледяным ножом,Мы – мы в овраг к разбитому снарядуЛюдскую тучу требовать придём.Добры и злы есть и дубы, и пальмы,Из нас они взмывают – из дождей,Уходим в небо, в дождь вместившись дальний,И капли – вечность тайная людей.
1980
Валерию Брюсову
Земля попала в человечью власть,Как в сказку, где дороги не спросить,Шагает, беспокойная, трясясь,Как человек идёт среди трясин.И нет уже естественности звёзд,А только, только, только дикий сон,Где оступилась – окатит огнём,И ждут подножки… ВСАДНИК, нас не брось!За алым, алым, алым скакуном,Извечно поливаемым огнём –Пройдёт Земля по яду и по льдуК цветущему и мудрому труду!
1982–1987
Когда ужи летают
Век ёжика уральского удался –Колючкой письма лютые строчит,И, разорвав официальный галстук,Фингал Москве поставил он на вид.Он от ворот летал ужом в сугробы,Дымил под взглядом внешним изнутри.Когда народ глядит на мир утробой,То пламя мёрзнет и сугроб горит.А внук летал афганскою тропоюСредь оборзелых, задубелых гор…И вождь вождю медвежью яму роет,Но ездят на охоту в общий бор.Ходил к вождю. Он, «милый друг» плебеям,Забыл свой крах, забыл, откуда взлёт.Но солнце в энный час в болоте зреет,Но и свобода сумраком живёт.О, Честь! О, Совесть! Кто же их не знает!Но всем ехидство верное кружит.Нет сокола. И соколом летаютВзлетевшие до мужества ужи.
