Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении
Шрифт:
Сущность их данной, конкретной связи заключается в более широкой системе условий, внутри которых они выступает именно в качестве конкретных противоположностей -- один как субъект отношения, как "убийца", другой -- как пассивный объект его действий, как "убиваемое"...
Точно то же и в отношении между читателем и книгой. В чем заключается необходимость их взаимного отношения? Конечно, не в том, что они оба "трехмерны", оба состоят из атомов, молекул и т.д. и т.п.
– - не в абстрактно общем тому и другому "признаке". Как раз наоборот: читатель именно потому "читатель", что ему
Одно существует как таковое именно потому и в силу того, что ему противостоит "другое", и именно -- его другое, конкретное "другое", его собственная противоположность, -- предмет, все "определения" которого как раз полярно противоположны, как раз те, которых ему, как таковому не хватает для того, чтобы быть именно "читателем"...
И ответ на вопрос об их взаимной связи (их конкретного единства) решается не на пути отыскания того "абстрактно общего", чем обладает каждый из них, взятый порознь, взятый вне и независимо от данного, конкретного отношения друг к другу, а на совсем ином пути.
Анализ в данном случае должен быть направлен на рассмотрение той конкретной системы условий, внутри которой с необходимостью рождается читатель с одной стороны, и "читаемое" с другой, то есть два одновременно и взаимоисключающие, и взаимно предполагающие друг друга противоположности. Иными словами, верный в "логическом отношении" путь анализа заключается в рассмотрении того процесса, который создал два элемента взаимодействия, каждый из которых не может существовать без другого именно потому, что каждый из них обладает такой характеристикой, которой не обладает другой, и наоборот.
В данном случае в каждом из двух взаимодействующих предметов будет обнаружено именно то определение, которое ему свойственно как члену именно данного, этого, неповторимо-специфического, конкретного способа взаимодействия. Лишь в этом случае будет в каждом из взаимоотносящихся предметов обнаружена (и выделена путем абстрагирования) именно та сторона, благодаря наличию которой он и оказывается членом, элементом этого, конкретного -- а не какого-нибудь еще "целого".
Аристотель -- как почти во всех своих рассуждениях -- очень метко уловил диалектику взаимодействия между "глазом" и тем, что с помощью глаза делается "видным", "зримым".
Аристотель задает вопрос: в чем "сущность" глаза и его деятельности, в чем заключается "субстанция" зрения? И ответ, который он дает, обнаруживает глубоко диалектический подход к проблеме. "Сущность", "субстанция" этого явления не может заключаться в том, что одинаково присуще и глазу, и предмету зрения. Не в качестве "абстракта", общего и глазу и предмету зрения может быть обнаружена "субстанция зрения".
"Субстанцией" глаза является само "зрение", само "видение", -- отвечает Аристотель, сам тот конкретный способ взаимодействия между глазом и предметом зрения, органом которого является "глаз".
Не в силах разрешить материалистически проблему происхождения и развития органа зрения, Аристотель отсюда приходит, правда, к представлению о "зрении" как о "деятельной форме", как о "цели", ради которой осуществляется "глаз". Таким образом, не в решении, а -- как и везде -- в постановке вопроса Аристотель гениален и диалектичен. Для решения же вопроса требуется нечто большее, чем умение правильно поставить вопрос, -- требуются фактические, экспериментальные данные, которыми он, как известно, не обладал. И если Аристотель усматривает "субстанцию глаза" в "зрении", как "деятельной форме", как "цели", ради которой глаз существует как таковой, как конкретный орган, то здесь он вплотную подходит к справедливой постановке вопроса о том, что "глаз" есть продукт и орган особой формы взаимодействия организма и среды.
Ведь известно, что с помощью категории "целевой причины", "деятельной формы", философия вплоть до Маркса и Энгельса пыталась выразить один из реальных моментов категории взаимодействия.
На деле любой конкретный предмет возникает и развивается внутри и посредством определенной формы взаимодействия с другими предметами, и в этом смысле рождается как "орган" данной системы взаимодействия. Его специфические качества, принадлежащие ему как данному предмету, всегда могут быть на деле поняты лишь исходя из той конкретной системы взаимодействия, внутри которой он осуществляется. Внутри этой системы взаимодействия каждый отдельный "предмет" и играет определенную роль, зависящую от всей системы взаимодействия в целом.
В терминологии Аристотеля этот факт и выражается таким образом, что предмет осуществляется "ради некоторой цели", а отыскание "цели" совпадает с рассмотрением той объективной роли предмета, которую он необходимо играет внутри данной конкретной и неповторимой системы взаимодействия.
Под категорией "деятельной формы", "целевой причины", "цели, ради которой" осуществляется именно такой, а не иной предмет, и пытается он выразить реальную диалектику взаимодействия.
И только отсутствие естественно-научных, эмпирических и экспериментальных фактов не дает ему возможности решить вопрос материалистически. К идеализму в решении вопроса он приходит как раз в силу отсутствия экспериментальных, фактических данных. Но ставит вопрос он всегда по существу диалектически.
"Сущность" каждого единичного предмета, каждого особенного явления он всегда старается понять из его объективной роли в составе некоторого конкретно-специфического "целого", из его необходимой роли, обусловленной со стороны той системы взаимодействующих вещей, внутри которой он рождается и существует.
Именно конкретная система взаимодействующих единичных явлений всегда маячит перед ним, когда он рассуждает о "субстанции" вещей.
"Путается и бьется" он вокруг диалектики "общего" и "отдельного" именно потому, что видит реальную сложность диалектики. И если метафизик-материалист в данном пункте не путается и не бьется, то это только от того, что он реальной сложности проблемы не видит. Для него все просто: вне головы существуют только единичные вещи, а общее существует лишь в виде "сходства" между ними, которое и отражается в голове в виде "общего"...