Диалоги
Шрифт:
400
Ведь к этому объяснению, мне кажется, они могут отнестись с пренебрежением и счесть его грубоватым. А вот посмотри, не понравится ли тебе такое.
Гермоген.Говори, не медли.
Сократ.Что, как не душа, по-твоему, поддерживает и несет на себе природу всякого тела, так что оно может и жить, и двигаться?
Гермоген.Именно она.
Сократ.Так как же? Ты веришь вместе с Анаксагором, что и всякую другую природу тоже поддерживает и упорядочивает одновременно с умом душа? [38]
Гермоген.Я –
b
Сократ.В таком случае по этой силе, что поддерживает и несет на себе природу [вещей], она правильно называется «природоносительница» , а для красоты можно говорить просто «душа» .
Гермоген.Разумеется, можно. И по-моему, это ты более искусно придумал.
Сократ.Да ведь так оно и есть. А все же забавным кажется, когда ее называешь тем правильным именем, какое для нее установлено.
Гермоген.Однако как обстоит со всем остальным?
Сократ.Ты имеешь в виду тело?
Гермоген.Да.
Сократ.Мне представляется, что вот это как раз имеет разные объяснения, а если хоть чуть-чуть отклониться, то даже очень разные.
c
Многие считают, что тело подобно могильной плите , скрывающей погребенную под ней в этой жизни душу. В то же время эта плита представляет собою также и знак , ибо с ее помощью душа обозначает то, что ей нужно выразить, и потому тело правильно носит также название «сома» [39]. И все же мне кажется, что скорее всего это имя установил кто-то из орфиков [40]вот в каком смысле: душа терпит наказание – за что бы там она его ни терпела, – а плоть служит ей оплотом, чтобы она смогла уцелеть, находясь в теле, как в застенке. Так вот, тело есть так называемая плоть для души, пока та не расплатится сполна, и тут уж ни прибавить, ни убавить ни буквы.
d
Гермоген.Мне кажется, Сократ, об этом сказано достаточно. Не могли бы мы рассмотреть имена богов по тому же способу, как мы сегодня говорили об имени Зевса? Какие правила их установления?
Сократ.Клянусь Зевсом, Гермоген! Пока мы в здравом уме, для нас существует только один способ, по крайней мере наилучший: сказать, что о богах мы ничего не знаем – ни о них, ни об их именах, как бы там каждого ни звали. Ясно ведь, что они-то уж называют себя истинными именами.
e
Есть, правда, и второй способ – поступить так, как в молитвах: ведь существует для нас закон, какие и когда богам угодны наименования, и мы так обращаемся к ним в молитвах, будто никаких других имен не знаем, и, я полагаю, это заведено прекрасно.
401
Так что, если хочешь, давай рассмотрим эти имена, как бы предупредив сначала богов, что о них мы ни в коем случае не будем рассуждать, поскольку не считаем себя достойными это делать, но будем рассуждать о людях и выяснять, какое представление о богах те имели, когда устанавливали для них имена. Ведь это не возбраняется.
Гермоген.Мне
b
Сократ.Давай же начнем с Гестии [41]– уж так это заведено.
Гермоген.Да это и справедливо.
Сократ.Итак, что имел в виду тот, кто установил имя Гестии?
Гермоген.Нет, нелегко это узнать, клянусь Зевсом!
Сократ.Так вот, я думаю, милый мой Гермоген, что первые учредители имен не были простаками, но были вдумчивыми наблюдателями небесных явлений и, я бы сказал, тонкими знатоками слова.
Гермоген.Почему ты так думаешь?
Сократ.Мне сдается, что установление имен – дело таких вот людей. И ведь даже если рассмотреть чужеземные имена, то и тогда можно не хуже определить, что каждое из них значит.
c
Так и здесь: имя сущности вещей, которое мы произносим «усия» , одни произносят как «гесйя» , другие же как «осйя» ('). Так вот, прежде всего исходя из второго звучания имени есть основание называть Гестией сущность окружающих нас вещей. А с другой стороны, ведь и мы называем также нечто причастное существованию глаголом «есть» , и в таком случае этой богине правильно дано ее имя. И похоже, что в древности мы то же имя сущности произносили не «усйя» , но «эсйя» .
d
А еще, сопоставив это имя с названием жертвоприношения , кто-нибудь мог бы счесть, что именно это имели в виду люди, установившие такое имя, ведь, вероятно, те, кто сущность всего называл этим именем – «эсия» , прежде всех богов приносили жертвы Гестии. Те же, кто называют ее Осией, возможно, почти по Гераклиту [42]считают, что все сущее движется и ничто не остается на месте. А началом и первопричиной они считают толчок («толкать» будет «отун» ), и в таком случае этой богине прекрасно подходит название Осия.
e
И пусть это будет сказано так, как если бы мы больше ничего не знали. А после Гестии по справедливости следует рассмотреть имена Реи и Кроноса [43]. Правда, имя Кроноса мы уже разобрали, хотя, может быть, то, что я говорю, и вздор.
Гермоген.А что ты хотел сказать, Сократ?
Сократ.Друг мой, я замечаю, что в голове моей целый рой мудрости.
Гермоген.Что за рой?
402
Сократ.Смешно сказать, но я даже думаю, что в этом содержится нечто убедительное.
Гермоген.Что же именно?
Сократ.Мне кажется, я вижу Гераклита, как он изрекает древнюю мудрость о Кроносе и Рее; у Гомера, впрочем, тоже есть об этом.
Гермоген.Это ты о чем?
Сократ.Гераклит говорит где-то: «все движется и ничто не остается на месте», а еще, уподобляя все сущее течению реки , он говорит, что «дважды тебе не войти в одну и ту же реку» [44].