Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство
Шрифт:
Авторы упомянутой работы утверждают, что Дж. Кристева была первой, которая использовала концепцию существования предшествующих дискурсов (текстов) как предусловие для акта обозначения того или иного фрагмента, почти независимо от семантического содержания данного текста (ibid. : 121).
Работа Дж. Кристевой была опубликована в 1969 году (Kristeva 1969: 146), а упомянутая идея в принципиально новом толковании была выдвинута М. Бахтиным в своих заметках в 1959-61 гг. Но, к сожалению, они были впервые опубликованы под заглавием "Проблема текста" в "Вопросах литературы" (1976: 10), а затем в "Эстетике словесного творчества", где он писал, что нет ни первого, ни последнего слова и нет конца диалогическому
Некоторые лингвисты слишком узко трактуют понятие интертекстуальности под влиянием структурализма и редуцируют его до обезличенной монологизированной сущности (Todorov 1984: 90). В нашем понимании любой текст изначально диалогизирован и активно взаимодействует с другими текстами.
Следует отметить, что интертекстуальность может быть активной и пассивной. Интерпретация кажущейся простой ссылки требует больше, чем знание лишь семантического содержания. Необходимо знание массы текстов, которые составляют определенную концептуальную систему знаний в пределах той или иной культуры.
Интертекстуальная связь является сильной в том смысле, что она активизирует знание и концептуальные системы знаний, которые находятся непосредственно за пределами текста. Интертекстуальные функции не всегда однако активны. Существуют пассивные формы интертекстуальности, которые равносильны не более чем основному требованию - внутренней когерентности текста.
Иногда незначительные модификации при переводе могут "похоронить" риторический "эффект". Во время телевизионных лицом- к- лицу дебатов (Американская президентская избирательная кампания 1988 года), один из кандидатов набирал очки по сравнению со своим оппонентом с помощью следующего проницательного опровержения: "I knew John Kennedy. John Kennedy was a friend of mine. Senator, you are no John Kennedy".
Любой перевод, который бы замещал многократно повторенное имя прономинальной референцией или вариацией типа "бывший президент", "Мистер Кеннеди" и т. д. , потерял бы риторический эффект.
Интертекстуальность может принимать форму имитации, плагиата, пародии, цитирования, опровержения или трансформации текстов. По словам Кристевой, каждый текст конструируется как мозаика цитирования; каждый текст - это абсорбция и трансформация других текстов (ibid. : 146).
Неправильно было бы рассматривать интертекстуальность как механический процесс. Текст - это не только лишь включение каких-то "кусочков", отбираемых из других текстов. Не следует также понимать интертекстуальность как простое включение окказиональной референции в другой текст. Скорее они привносятся в текст по какой-то причине. Мотивированная природа этого интертекстуального отношения можно объяснить с точки зрения таких понятий как текстуальная функция, или коммуникативная цель, то есть автор реагирующего текста не только лишь цитирует, скажем Шекспира. Он использует шекспировское высказывание для своих целей. В этом процессе высказывание стремится приобрести новые ценности. Нижеприведенный текст - типичный пример обращения журналиста к Шекспиру:
Sir Terence Beckett, who as Director of the Confederation of British Industry might be expected to know, has called our precious stone set in the silver sea "shabby and expensive". (Mortimer)
Здесь ссылка делается не только с целью упоминания авторитетного источника. Сам процесс не совсем простой. Цитата: 'precious stone set in the silver sea' перешла из одной обозначенной системы в другую. В Ричарде II это означает (коннотирует) патриотические ценности. В тексте Мортимера, однако, это высказывание приобретает иронический оттенок по отношению к фрагменту 'those who might be expected to know'. Он таким образом входит в новую совокупность взаимоотношений,
Данный пример показывает, что творчество связано с изменением смысла и он актуализируется , встретившись с другим смыслом, чтобы раскрыть новые моменты своего потенциала. Таким образом, актуальный смысл принадлежит не одному смыслу, а двум встретившимся смыслам, что позволяет говорить нам о смысловом диалогическом "эффекте" Бахтина.
Интертекстуальный процесс цитирования не просто вопрос ассоциации идей, что-то субъективное и произвольное. Наоборот, это обозначающая система, которая оперирует на уровне коннотаций. Она требует для этого специальных знаний для того, чтобы быть эффективным как средство обозначения. Каждое вторжение цитации в текст является кульминацией процесса, в которой знак "путешествует" из одного текста - источника к другому " месту назначения". Пространство, которое пересекает от текста к тексту знак, можно назвать интертекстуальным пространством (Hatim et al 1993: 128); в нашей интерпретации - это интертекстуально-диалогическое пространство. Источник цитации претерпевает трансформации, чтобы приспособить цитацию к новому окружению, воздействовать на нее. Весь процесс можно рассматривать как переключение одного сообщения в другое.
Удобным методологическим приемом для анализа интертекстуальности, считает Б. Хатим, может быть иерархия в следующей последовательности: слово, фраза, высказывание, и, наконец, уровень текста, дискурса и жанра (ibid. : 132).
Типология интертекстуальности, определяемая как отношение, которое текст поддерживает с предшествующими текстами (претекстами), инспирирует его, делает его возможным, была представлена в "Энциклопедическом Словаре Семиотики" (Sebeok (ed)1986: 829). По мнению авторов, интертексты принадлежат к одной из следующих категорий:
1) ссылка (сноска), когда раскрываются источники, указывающие название, главу и т. д. ;
2) клише, стереотипное выражение, которое стало незначимым из-за чрезмерного использования;
3) литературная аллюзия, цитация или ссылка на выдающуюся работу;
4) самоцитирование;
5) конвенциальность, идея, которая стала размытым источником из-за частого употребления;
6) пословицы, изречения, которые находятся в социальной памяти;
7) размышления, или вербализация герменевтического опыта выявления различных "эффектов" текста.
Эти категории не дают, однако, полной картины. Они концентрируются на дискретных элементах в интертекстуальном процессе, вместо самого коммуникативно-диалогического процесса.
Дж. Лемке решает проблему интертекстуальной типологии на базе дополнительной совокупности критериев. (Lemke 1985: 132)
Отношения, которые сообщество устанавливает между одной группы текстов и другой, могут быть описаны разными способами:
1) они могут быть родовыми (с точки зрения жанровой принадлежности как основной критерий);
2) они могут быть тематическими или топикальными;
3) они могут быть структурными, проявляющими сходство формы, например, слова, образованные по способу языковой контаминации, такие как "stagflation" (stagnation+inflation).
4) наконец, они могут быть функциональными, покрывая сходство, с точки зрения целей. Например, способы выражения "I'm sorry".
Существуют элементы текста, которые приводят в движение процесс интертекстуального поиска и сам акт коммуникативного процесса. Важным свойством этих сигналов является то, что они являются заметными элементами текста. Они не составляют интертекстуальную ссылку как таковую, но являются важными индикаторами.