Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство

Зотов Ю. П.

Авторы отмечают, что Бахтин выдвигает термин "незавершенность" как всецелевой носитель его убеждений, что мир не только беспорядочное, но также и открытое место. Он обозначает комплекс ценностей, центральных для его мышления: инновации, удивление, подлинно новое, открытость, потенциальность, свободу и креативность - термины, которые он также часто использует: "Bakhtin advances this term as an all-purpose carrier of his conviction that the world is not only a messy place, but is also an open place. It designates a complex of values central to his thinking: innovation, 'surprisingness', the genuinely new, openness, potentiality, freedom, and creativity - terms that he also uses frequently" (36).

Авторы приходят к выводу, что Бахтин использует термин "диалог" в таком количестве контекстов и в таких разнообразных смыслах,

что он часто, кажется, лишен ясного определения. В работе авторам хотелось бы обсуждать его в самом широком смысле, как "модель мира". Диалог для Бахтина - особый тип взаимодействия. К сожалению, он часто воспринимается как синоним для взаимодействия или вербального взаимодействия в общем виде, и вследствие этого, это понятие упрощено. Бахтин употребляет термин в том смысле, что диалог не может приравниваться к аргументу, или считаться эквивалентом "композиционно выраженного диалога". Он, пишут авторы, также предупреждает нас против смешения диалога с логическим опровержением: "He uses the term "dialogue" in so many contexts and in such diverse senses that it often seems devoid of clear definition, ... at present we would like to discuss it in its broadest sense, as "a model of the world"... . Dialogue for Bakhtin is a special sort of interaction. Unfortunately, it has often been taken as a synonym for interaction or verbal interaction in general and is thereby trivialized... . As Bakhtin used the term, dialogue cannot be equated with argument nor is it equivalent to "compositionally expressed dialogue". Bakhtin also cautions us against confusing dialogue with logical contradiction" (49).

Авторы поддерживают точку зрения Бахтина о том, что ни одно единственное взаимодействие не может исчерпать потенциальную ценность будущих взаимодействий. Как диалог, так и потенциалы диалога бесконечны. Ни одно слово нельзя вернуть назад, но окончательное слово еще не сказано и никогда не будет высказано: "It is clear that no single interaction could exhaust the potential value of future exchanges. Both dialogue and the potential of dialogue are endless. No word can be taken back, but the final word has not yet been spoken and never will be spoken" (52).

Морсон и Эмерсон подчеркивают мысль Бахтина о том, что "быть значит общаться". Поэтому не совсем точно говорить о вхождении в диалог, ибо компоненты, входящие в него, не могут существовать в каком-то другом виде. Действительно, пишут авторы, конкретные диалоги могут прерываться, но сам Диалог всегда продолжается; и далее снова ссылаются на Бахтина: "быть значит быть для другого и через другого для себя": "In fact, all social... entities are processual in nature... And for people , the most important activity is dialogue. Thus, for any individual or social entity, we cannot separate existence from the ongoing process of communication. "To be means to communicate". It is therefore inaccurate to speak of entering into dialogue, as if the components that do so could exist in any other way. To be sure, particular dialogues may break off, but Dialogue itself is always going on... Bakhtin warns us ... that neither individuals, nor any other social entities are locked within their boundaries. They are extraterritorial, partially "located" outside themselves. Thus, Bakhin refers to the nonself - sufficiency "of the self". "To be means to be for another, and through the other for oneself" (50).

Ссылаясь на Бахтина, авторы четко разграничивают понятия "код", "контекст", "семиотика". Для Бахтина существует существенная разница между "кодом" и "контекстом". Контекст - потенциально незавершен; код должен быть завершен. Код лишь техническое средство передачи информации, и не обладает когнитивной и творческой значимостью... Вне контекста мы имеем "обнаженный труп" слова (naked corpse of the word). Семиотика типизированно обобщает особенности контекста. Она имеет дело главным образом с передачей готовой коммуникации, используя готовый код: "Forgetting the activity and discourse are always evaluatively charged and context specific, semiotics typically generalizes away the peculiarities of context. Semiotics deals primarily with the transmission of ready-made communication using a ready-made code. But in live speech , strictly speaking, communication is first created in the process of transmission, and there is, in essence, no code. For Bakhtin, there is a crucial difference between "code" and "context". A context is potentially unfinalized; a code must be finalized. A code is only a technical means of transmitting information: it does not have cognitive, creative significance" (58).

По

мнению Бахтина, пишут авторы, наша жизнь незавершенный диалог, который имеет место в каждый момент ежедневного существования. Можно говорить о диалогической природе сознания и человеческой жизни. Простая адекватная форма для вербального выражения подлинной человеческой жизни является незавершимый диалог. Жить - значит участвовать в диалоге. Человек вкладывает всю свою жизнь в диалог, и этот диалог входит в диалогическую ткань человеческой жизни. Истина носит диалогический характер и противопоставляется "официальному монологизму" с его готовой истиной. Истина ни рождается, ни обнаруживается внутри головы одного индивида, она рождается между людьми, коллективно ищущих истину в процессе их диалогического взаимодействия: "Bakhtin envisages all of life as an ongoing , unfinalizable dialogue which takes place at every moment of daily existence... The simple adequate form for verbally expressing authentic human life is the open-ended dialogue... To live means to participate in dialogue... He invests his entire life in discourse, and this discourse enters into the dialogic fabric of human life... Truth is not born, nor is it to be found inside the head of an individual person, it is born between people collectively searching for truth in the process of their dialogic interaction" (59-60).

Морсон и Эмерсон считают, что Бахтин употребляет термин "диалог", по крайней мере, в трех смыслах и значительное недопонимание является результатом смешения этих смыслов. Согласно первому , любое высказывание является по определению диалогичным. Второй смысл диалога позволяет некоторым высказываниям быть диалогичными, а некоторым недиалогичными. Третий смысл диалога подразумевает диалог лицом-к-лицу, то есть конкретных коммуникантов (131).

Чтобы понять первый тип диалога, необходимо признать, что диалог возможен лишь среди людей, а не между абстрактными элементами языка. Не может быть диалога между предложениями... Другими словами, необходимым конституентом каждого высказывания является адресованность.., и без нее высказывание не существует и существовать не может... Диалог, следовательно, не может быть обнаружен с помощью одного взгляда на язык. Эта экстралингвистическая черта высказываний и выпадает из сферы лингвистики.

Приведем оригинал этого фрагмента: "To understand dialogue, it is necessary to recognize that dialogue is possible only among people, not among abstract elements of language. There can be no dialogue between sentences... In other words, a constituent, necessary feature of every utterance is its addressivity... without it... the utterance does not and cannot exist. Dialogue cannot be found, then, by looking at language. It is an extralinguistic feature of utterances, and so falls outside the domain of linguistics." (133).

Авторы подчеркивают мысль Бахтина о том, что ни один говорящий никогда не является первым, который начинает беседу о теме своего дискурса. Говорящий в конце концов, не является "библейским Адамом", который называет, характеризует и оценивает мир впервые. Каждый из нас встречается с миром, о котором "уже говорили", обсуждали и оценивали различным образом: "No speaker is ever the first to talk about the topic of his discourse. The speaker, after all, is not the "the biblical Adam" who names, characterizes, and evaluates the world for the first time. Each of us encounters a world that is "already-spoken-about", already ... disputed, evaluated in various ways (137).

Таким образом, авторы поддерживают все идеи Бахтина за их оригинальность и неповторимость, критикуют Тодорова за его структуралистский подход к бахтинским работам, четко дифференцируют, вслед за Бахтиным, код, контекст и семиотику, и выступают за динамичную модель диалогического общения.

Анализ трех монографий свидетельствует о том, что бахтинские работы обладают "лабиринтом" сцеплений новых развивающихся идей. Данау, Морсон и Эмерсон, в отличие от Кларк и Холквиста, не поддерживают идею Тодорова о том, что творческое наследие Бахтина представляет собой не развивающиеся во времени идеи, а повтор, приписывая Бахтину явно или неявно, монологизм, а не бесконечный диалог.