Диана де Пуатье
Шрифт:
После этого Диане оставалось лишь увенчать свое могущество приобретением престижного имения: таковым стал замок Шенонсо, полученный ею от королевских щедрот в июне 1547 года [309] . Этот очаровательный замок, перестроенный финансистом Тома Бойе в 1513 году и переданный его сыном Антуаном Франциску I в 1535 году в счет уплаты долгов, принадлежал с тех пор Короне, чьей неотторжимой собственностью считался по королевскому указу от 30 июня 1539 года. Поэтому Генрих, желая как-то оправдать свой дар, вспомнил о выдающихся заслугах великого сенешаля и о том, что покойный король, «нынешнего государя достопочтенный сеньор и отец, да помилует его Господь, обремененный тяготами и великими войнами до самой кончины, не успел воздать Луи де Брезе достойной награды». Эту награду Генрих II предназначил своей «дражайшей и любимейшей родственнице, вдове великого сенешаля». А чтобы уберечь Диану от требований вернуть часть королевского домена, в документ был вписан пункт, позволявший ей оспаривать договор, заключенный в 1535 году между Франциском I и Антуаном Бойе, наследником Тома. В случае, если бы оказалось, что доходы от имения не достигают
309
«Catalogue des actes de Henry II»,ук. соч., т. I. стр. 170 и 176:3 июля 1547 года Диана принесла присягу канцлеру Франции от имени сеньорий и округов Шенонсо и Уд, находившихся в ленной зависимости от замка Амбуаз. Ср. abb'e С. Chevalier, «Histoire de Chenonceau […] d’apr`es les archives du ch^ateau et les autre sources historiques»,Lyon, 1868, chap. XIV: «Henry II et Diane de Poitiers, 1574», стр. 199–218; et chap. XV: «Diane de Poitiers et Antoine Bohier, 1550–1556», стр. 219–238.
Успокоенная на сей счет, 3 июля Диана принесла вассальную клятву как владелица замка Шенонсо, а потом, выждав несколько лет, аннулировала сделку от 1535 года, благодаря которой Шенонсо стал частью королевского домена, вынудила Бойе забрать замок и выставить на продажу, чтобы в 1555 году приобрести его за 50 тысяч ливров, которые, естественно, выложил король.
Оставалось обеспечить надежный альянс с Гизами, и он был торжественно скреплен браком между Луизой де Брезе и Клодом Лотарингским, маркизом де Майенном, а в недалеком будущем — и графом д’Омалем, после того как его старший брат станет главой семьи. Церемония состоялась 1 августа 1547 года. Насчет этого брака Франсуа д’Омаль советовался с племянником коннетабля Колиньи, и тот дал неопределенный ответ, «что, мол, больше ценит немного доброй славы, чем много богатства». Но несмотря на подобную сдержанность, Гизы решились сделать шаг навстречу и, таким образом, привлечь на свою сторону всемогущую Диану. Впрочем, супруг, молодой Клод де Гиз, был уступчивым и хорошим мужем, снискав тем благосклонность и дружбу королевской любовницы. С тех пор итальянские послы среди важнейших событий придворной жизни отмечали, что Шарль Лотарингский, архиепископ Реймсский, обедает за столом Дианы и оба они вместе с Франсуа д’Омалем составляют нечто вроде тайного совета. Диана относилась к ним почти как к сыновьям, в которых хороший дом всегда нуждается, для того чтобы обрести величие [310] .
310
Ср.: J.-M. Constant, ук. соч., стр. 22 и сл.; H. Forneron, «Les Dusc de Guise et leur 'epoque»,ук. соч., т. I, 1877, стр. 95–99; а также о взаимоотношениях Дианы с Гизами: A. Thierry «Diane de Poitiers», ук. соч., стр. 56–57. Следует отметить также милость, оказанную Рене де Батарне, мессиру де Бушажу, кузену Дианы, которому выплатили сумму в размере 42 тысячи 939 ливров, которую ему задолжал Франциск I: ср.: «Catalogue des actes de Henry II»,ук. соч., т. I, стр. 84, 20 мая 1547 года.
Собрав за несколько недель внушительную добычу, Диана все еще не была удовлетворена. Ее притягивала государственная казна, над которой она во что бы то ни стало хотела заполучить контроль. После смерти казначея Ссудных касс Жана Дюваля Диана добилась назначения на эту должность одного из своих ставленников — Андре Блонде: теперь она каждое утро могла узнавать о поступлениях, тратах, сделках и судебных процессах, чреватых штрафами и конфискациями [311] .
311
Ср.: о деятельности этого казначея Ссудных касс, «Catalogue des actes de Henry II»,ук. соч., т. I.
Так, мало-помалу истинные рычаги власти попали в ее руки. Через своих ставленников и союзников мадам де Брезе участвовала в политических спорах, постоянно беседуя с монархом, следила за выполнением намеченных ею планов, умела извлекать из этого немалые прибыли, ибо каждый, зная о влиянии фаворитки короля, старался найти к ней подход. Однако Диана была не из тех женщин, кого удовлетворяет закулисная власть, она хотела во всей славе предстать перед глазами всего мира и занять надлежащее место, то есть высочайшее в королевстве, ибо и сам новый монарх склонялся перед нею.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
БОЛЕЕ-ЧЕМ-КОРОЛЕВА
Глава I
ПУБЛИЧНЫЕ ПОЧЕСТИ И ТАЙНЫЕ НАСЛАЖДЕНИЯ
Диане хотелось стереть все следы прежнего царствования. Стремясь сделать опалу герцогини д’Этамп громкой и безвозвратной, она отправила ее в изгнание, лишив всех пожалований; очистила Советы от ее протеже; аннулировала судебный процесс, открытый по инициативе герцогини, дабы лишить ее, Диану, права собственности на четыре сеньории — Ане, Ножан-ле-Руа, Бреваль и Моншове — под тем предлогом, что они некогда принадлежали Короне. Но для полноты триумфа мадам де Брезе надо было публично взять реванш.
Анна д’Эйи была ветреной, расточительной, легкомысленной женщиной и любила роскошь. Диана, демонстрируя образ безупречной вдовы, добилась от нового короля, чтобы он наставил государство, и в первую очередь двор, на путь нравственности. Целая серия мер, направленная на установление экономии и аскетизма, ясно показывает, что под управлением «дамы из Ане» и контролем ее друзей, державших в руках пружины государственной власти, Францию ждет обновление.
Особое предписание устанавливало, что балы и концерты более не будут устраиваться ежедневно; бархат, атлас, золотая и серебряная парча, позументы и вышивка должны исчезнуть
312
«Catalogue des actes d’Henry II»,ук. соч., т. I (1547), стр. 74, 19 мая: запрещение одеваться в сукно, бархат, атлас, золотую и серебряную парчу, позументы и вышивку под угрозой штрафа в 1 тысячу экю или конфискации одежды.
313
I. Cloulas, «Catherine de M'edicis»,ук. соч., «Henry II»,ук. соч.
В то же время канцлер Оливье готовил суровые эдикты против святотатцев, убийц и злоумышленников, устраивающих засады. Король предусматривал также и социальные меры: он организовал в Париже общественную благотворительность, предписал монастырям в определенные дни раздавать милостыню в виде денег или продуктов. Жители каждого квартала должны были сообща заботиться о пище бедных семей. Для поддержания порядка на улицах Генрих приказал эшевенам использовать здоровых нищих на городских работах, а больных и увечных содержать в больницах [314] . Была предложена и парламентская реформа: отныне советником мог стать только человек старше тридцати лет и после тщательной проверки на предмет добродетельного и нравственного образа жизни [315] .
314
«Catalogue des actes d’Henry II»,ук. соч., т. I (1547), стр. 6, 5 апреля: королевский указ против богохульников; стр. 24, 17 апреля: постановление о выделении откупщику парижской тюрьмы Гран Шатле 300 ливров для предоставления крова беднякам, которые не смогут сами уплатить за собственное проживание; 19 апреля: письма, дающие право ордену Троицы на прием религиозных пожертвований и на выкуп пленных; стр. 189, 9 июля: предписание купеческому старшине и эшевенам Парижа об организации общественных работ для задействования дееспособной бедноты, а также о предоставлении крова больным нищим при условии запрета оным впредь попрошайничать; стр. 223, июль: эдикт о смертной казни за убийство.
315
« Catalogue des actes d’Henry II», ук. соч., т. I (1547), стр. 271, август, эдикт в пояснение эдикта от августа 1546 года.
Вдовствующая королева Элеонора, ободренная столь милосердной и высокоморальной политикой, прежде чем перебраться из Франции во владения своего брата императора, публично выразила презрение герцогине д’Этамп, а заодно и второстепенной любовнице своего покойного мужа мадам де Канапль: последнюю Элеонора изгнала от двора, несмотря на возражения Дианы — та считала эту даму своей подругой, но смогла спасти ее лишь от заточения в монастырь [316] .
316
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 149.
Однако в обществе, тяготевшем к символам, важно было воплотить радикальные перемены, вносимые новым царствованием, в конкретные образы. При дворе основным знаком перемен стала опала Анны д’Эйи. А чтобы показать это народу, устроили своеобразный турнир между защитником старого режима и сторонником нового. По совету Дианы Генрих позволил Франсуа де Вивонну, сеньору де Ла Шатеньрэ, вызвать на Божий суд Ги Шабо де Жарнака, родственника герцогини д’Этамп. Речь шла о том, чтобы, воззвав к Божьему суду, доказать, будто обвинение в нравственной распущенности, выдвинутое против последнего Вивонном, полностью обосновано [317] .
317
Ch. Bataullard, «Du duel consid'er'e sous le rapport de la morale, de l’histoire, de la l'egislation […] suivi du combat et duel des seigneurs de la Chasteneraie et de Jarnac, racont'e par M. Scipion Dupleix», 1829, стр. 92–94. Ср.: «Catalogue des actes d’Henry II»,ук. соч., т. 1 (1547), стр. 137, 11 июня. Патентные письма, дающие разрешение Франсуа де Вивонну и Ги Шабо де Жарнаку сразиться на ристалище с целью выяснения вопроса чести.
Диана и ее друзья полагали, что поражение хилого Жарнака могучим Ла Шатеньрэ не оставит никаких сомнений и, таким образом, будет провозглашен триумф добродетели (то есть Дианы) над пороками прежнего режима.
Гизы и тут не упустили случая подольститься. В апреле Франсуа д’Омаль предложил себя в секунданты Ла Шатеньрэ. Однако Монморанси, вынужденный выступать арбитром на этой встрече, не мог настолько явно принять сторону короля и назначил секундантом Жарнака главного стремянного Клода Туффье, сеньора Буази. Каждый готовился к поединку на свой лад. Жарнака тренировал итальянец Кэз, фехтовальщик, стяжавший репутацию мастера. Ла Шатеньрэ пользовался советами кузена королевы Пьеро Строцци. Встреча должна была состояться 10 июля на опушке леса Сен-Жермен-ан-Ле. Для короля, королевы и всего двора возвели трибуны. Накануне схватки туда хлынула огромная толпа из столицы и окрестных деревень, ибо впервые со времен святого Людовика король разрешил дуэль со смертельным исходом во исполнение Божьего суда.