Диапазон скорби 1942
Шрифт:
Никита говорит, что за этими машинами будущее. Великое будущее. И почти никто, даже в СССР и здесь, в Америке, пока не понимает, к чему приведёт их развитие. Слышу уверенное —..что десятилетия спустя на них будут работать и использовать их не только инженеры и учёные, но и все, даже домохозяйки!
Я не поверила ему и спросила — как домохозяйка может понимать в том, что используют только единицы учёных и инженеры сейчас?
Он объяснил — всё будет в будущем сделано так, что домохозяйке не нужно будет учить математику, а нужно, видя результат на экране,
Наверное, он просто шутит над девушкой. Или — нет? Доживём ли мы до того, о чём он говорит? Но всё равно приятно, что такой важный человек находит время на общение со мной!
10 октября 1942. День.
Господин Президент и Первая леди сегодня покинули Белый Дом.
Президент уехал в поездку по стране перед выборами в Конгресс, а Первая Леди отправилась в не менее важное путешествие к союзникам в Великобританию.
На прощание я услышала от Первой Леди, которая нашла время познакомиться со мной, шутку в свой адрес.
— Надеюсь, у вас с этим человеком получится величайшее приключение. Может быть, длиной в вашу жизнь.
Я засмущалась и не нашла, что сказать в ответ супруге Президента, а та обратила всё в шутку:
— Ах, Маргарет, не принимайте всё так близко к сердцу!
Вот и всё. То ли намёк от самого Президента, высказанный устами Первой Леди, то ли действительно просто шутка.
Президентская чета наблюдает за нами? Наше с Никитой, скромное сплетение рук отмечено.
Напротив моих ожиданий, мы сегодня днём никуда не отправились. С утра, раз Президент и его супруга отправились в свои важные вояжи, я, в предвкушении времени, которого мы проведём вместе с Никитой, предложила ему прогулку.
Но, к сожалению, он отказался — пояснив, что ему ещё осталось «написать ещё одну программу-образец для инженеров, которые вашим военным систему запускают».
Я заинтересовалась — как пишут программы для управления расчётными машинами?
Получила уклончивый ответ:
–..в том числе и на бумаге. Всякие скучные символы и цифры..
Мне показалось, что он хотел в тот момент отделаться от меня? Или думал о работе? Кто знает..
В общем-то, мой интерес, конечно же, связан не с расчётными машинами, а с ним самим. Но всё остальное — как хороший повод.
Всё из-за моего любопытства и случилось..
Хорошее, прекрасное случилось!
В целом, так как все заботы о госте оставили на меня, я этим и занималась. Развлекала, предлагая места для наших вечерних прогулок, даже звала на приём пищи. Познакомилась с многими в обслуге Белого дома.
Никита —
Узнала, что работал весь день. Стала спрашивать, что в итоге от его сегодняшней работы будет? Обе привезённые из СССР расчётных машина — первых из купленной партии, уже в одном из центральных зданий военного ведомства. Оказывается, в итоге будет три или четыре листа с колонками команд, которые в понедельник «запустят на машине и отладят» и всё, очередной пример математического расчёта «как надо» будет готов.
Достаточно доходчиво. Вроде поняла.
После ужина я услышала:
— Ещё минут тридцать и я буду рад тебе составить кампанию в прогулке перед сном!
Жду. Проходит тридцать минут. Звоню. Не отвечает. Сорок минут… снова звоню. Не отвечает. Подхожу к двери. Стучу. Нет ответа. Может, собирается в ванной комнате, побриться решил или ещё что?
Снова стучу.
Ничего.
А вдруг — ему плохо что-то стало? Но он молодой и здоровый..
Стучу ещё раз. Ничего..
Набираюсь храбрости и поворачиваю ручку входной двери отведённых Никите апартаментов. Не заперто!
Вхожу и..
Вижу его. В наушниках! Сидит боком и погрузился в работу. У него, что… тут какой-то радиоприёмник? Понятно, почему не слышал. Слышу стук по… кнопкам пульта управления?
Никита по прежнему не слышит, что я вошла. Он почему-то покачивает головой и, подобно опытной машинистке, работает с клавиатурой. Но треск её кнопок— клавиш отличается от печатающей машинки. Мягкий и приятный.
Шаг. Шаг… ещё ближе.
Какой-то неизвестный аппарат перед ним, с экраном. На котором… колонка текста. Подобная тем, что на листах около левой руки.
Очень красивый экран. Чёткое изображение. Белый фон. Яркие, синие буквы, некоторые из них выделены другими цветами. И фоном другого цвета. Какие-то… меню… как те, пр окоторые он говорил… про будущее?
На клавиатуре — символы, цифры. Латинский, русский… почти как на печатающей машинке, но… другое какое-то.
Специальная печатающая машинка для… чего? Если рядом — от руки нанесённая карандашом на листы… программа, про которую он говорил? Что за аппарат у него? Для чего?
Подхожу вплотную. Он вздрагивает, когда я, набравшись смелости, сама касаюсь его. Поворачивается ко мне!
Смотрит на меня. На лице нет обычной, столь приятной улыбки, которая адресована, как уже давно поняла, почти всегда именно мне. Его глаза пристально смотрят на меня… а я понимаю, что увидела то, что не было предназначено для моих глаз?
Слишком серьёзно смотрит. Он — недоволен? Переводит взгляд с меня на экран. Смотрит несколько секунд на него. Нажимает несколько кнопок. На экране мелькает какая-то рамка, в которой что-то написано, что я не успела рассмотреть. Снимает наушники. Встаёт.