Дидро
Шрифт:
Это отнюдь не значит, что Дидро не считался ни с чьим мнением. Отвечая на вопрос Екатерины II, как он работает, Дидро, между прочим, рассказывает: «Я читаю то, что другие думали по этому же предмету, только когда моя работа закончена. Если чтение выводит меня из заблуждения, я рву написанное. Если я нахожу у других что-либо, что соответствует моему мнению, я пользуюсь им. Если это чтение внушает мне какую-нибудь новую-мысль, я добавляю ее на полях, ибо, ленясь переписывать, я всегда оставляю большие поля».
И только после того, как работа была закончена, он советовался с друзьями, равнодушными и даже врагами.
Эта система
Предсказывая в «Проспекте», что потомство, раскрыв их «Словарь», скажет: «Таково было состояние наук и искусств в то время», — Дидро мог с полным правом отнести это к собственным статьям. Пусть многое в них теперь кажется наивным, тогда это было последним словом в самых различных науках, искусствах, технике, морали.
Даже если бы среди его статей не было бы таких, которые подкладывали мины материализма и революционности под старый порядок и его идеологию, уже одного этого было бы достаточно, чтобы обессмертить его имя, как автора «Словаря».
Подсчитали, что Дидро принадлежит 1 269 статей «Энциклопедии». Вполне вероятно, что их было больше. Ни в коем случае не меньше. Плодовитее его был один шевалье де Жокур. Но кто, кроме специалистов, знает теперь имя бедного кавалера?
И чего только не писал Дидро, если этого требовало дело и не находилось желающих! Огромные статьи в сто сорок страниц, как «Энциклопедия», и крохотные заметки в три строки, как «Veritique» — правдолюбец. Главнокомандующий великой армии, он не гнушался и черной работой рядового солдата, а то и подносчика снарядов.
Вот перечень разделов «Энциклопедии», в которых Дидро выступил как автор: Земледелие и сельскохозяйственная экономика, Архитектура, Астрономия, Ботаника, Химия и Физика, Коммерция, География древняя и современная, Грамматика (точнее — лингвистика), Древняя история и античность, Новая история, История религии, Естественная история, Юриспруденция, Литература и искусства, Логика, Магия и гадания, Медицина, Метафизика (сюда входили теория познания, эстетика), Минералогия и Металлургия, Мораль (Этика), Философия, Теология.
Естественно, что все это шло вперемежку, соседствуя со статьями других авторов, а порой и противореча им. Слова в «Энциклопедии» расположены по алфавиту, а не по образу мыслей. Кроме того, все науки, искусства, ремесла нужно было объединить, историю заставить служить современности, философией подкреплять свою политическую программу, разбивать теологию на ее собственной территории, но создавать также видимость благонамеренности, благонравия и благочестия для цензуры. Впрочем, от тома к тому и особенно в последних десяти томах, изданных подпольно, маскировки было все меньше и меньше.
Строгой систематичности в том, что писал для «Энциклопедии» Дидро, искать не приходится и потому, что не систематичность являлась главным его достоинством, и потому, что «Словарь» был коллективным трудом и план этой гигантской постройки Дидро составлял в расчете не на одного себя. Да и сама бэконовская система — классификация, принятая в «Энциклопедии», несовершенна. Об этом уже говорилось.
Иллюстрация
И тем не менее из его статей для философского раздела «Энциклопедии» вырастают как бы очерки истории философии от древних времен до непосредственных предшественников самого Дидро и гольбахианцев. Он писал об Аристотеле, Платоне, Сократе, Гераклите, Пифагоре и их школах, о стоиках, циниках, схоластах, о Спинозе, о своем обожаемом Локке… Большую статью о логике, статьи о философских категориях — воле, ощущении и других.
Иное дело, что его классификация далеко не всегда совпадает с нашей. «Качество», «необходимость», «возможность» он зачислил по разделу «Метафизика», а «Психологию» и «Политику» по разделу «Философия».
Листаешь тома «Энциклопедии», эти переплетенные в кожу фолианты с их мелким убористым шрифтом, и находишь большие статьи Дидро на такие важные и такие разнообразные темы, как: «Свобода», «Гражданин», «Государи», «Тиран», «Общество», «Собственность», «Деньги» (слово «Argent» по-французски значит и «серебро»), «Искусство», «Земледелие», «Архитектура», «Красота», «Добро», «Милосердие», «Нужда», «Терпимость», «Нетерпимость», «Наука», «Бог», «Естественное право», «Академия», «Авторитет», «Священники», «Макиавеллизм», «Человек» по разделу «Естественная история» и «Человек» по подразделу «Политика или философия общества», «Нравы», «Коммерция», «Фантазия», «Комедия», «Комедиографы», точнее — драматурги, «Сказка»… Статьи об «Одиссее» Гомера и о «Генриаде» Вольтера, о шаманах и сектах.
Но, еще не дойдя до них, мы читаем: «А» (Грамматика) — первая буква алфавита во всех известных языках, кроме эфиопского, где она всего лишь третья». Ею открывается первый том и, следовательно, вся «Энциклопедия». Она служит как бы символом. Разве ее автор не был первой буквой в блистательном алфавите энциклопедистов?! И вместе с тем разве она не символизирует и его скромность?
Главному ли редактору было объяснять, что такое буква «А»?
На ту же букву «А» вперемежку с уже названными статьями и статьями «Африка», «Анархия» идут его маленькие заметки — «Абиен» о малоизвестном народе древности и «Anjminable» — «мерзкий, отвратительный, гнусный».
А сколько труда должен был положить Дидро, чтобы для статьи «Сокращения» выписать и строго по алфавиту расположить сокращения, встречающиеся у древних латинских авторов, в древних надписях и медалях! Правда, он знал и любил латынь. И одно из латинских изречений, сокращение которого он привел — «Дружба создает памятники», — Дидро мог бы сделать своим девизом.
Он еще в лангрском коллеже мечтал о путешествиях, но до тех пор, кроме Лангра и Парижа с его предместьями, не побывал нигде, Венсенн тоже только в трех лье от Парижа.
Но когда он писал заметку о египетской траве «Абисус», он словно бы жил на берегах Нила. Когда писал об «Акара» (Акараль) — местности в Парагвае, застроенной иезуитами, он восторгался пышной природой Центральной Америки, но совсем бы не хотел жить под эгидой святых отцов из ордена Иисуса.
Дидро знал все и о бразильском растении «Акарижилаб», хотя и написал о нем всего несколько строк.
Интересно было писать и о чужом, далеком Африканском материке, изучать карты, читать записки путешественников.