Die Rache (Месть)
Шрифт:
— И я тоже! — проговорила девушка, глядя на Беллу испуганными глазами. — Но тогда что означает моё видение?
— Я это выясню, Алиса, — успокаивающе прикоснулась к её плечу Изабелла. — И сделаю это прямо сейчас.
— Командир, — губы не слушались Эдварда, и сознание возвращалось к нему урывками. Голова раскалывалась от боли, и его невыносимо тошнило.
Что произошло? Почему он не может пошевелиться?
— Мэйсон, — услышал он голос майора Уитлока. — Если стошнит, полегчает.
— Нет, нет, не надо, — вдруг раздался рядом голос МакКарти. — Будем потом сидеть как в
МакКарти? Эмметт? Сознание тут же вернулось к Эдварду, и он разлепил отяжелевшие веки.
— Очнулся, — констатировал Уитлок, лежащий рядом с Эдвардом и связанный по рукам и ногам толстыми флотскими веревками. МакКарти тоже был связан, но цел. Впрочем, все они были целы. Целы и похищены… вампирами?
— Мне это приснилось, или на нас на самом деле напали вампиры? — пробормотал Эдвард.
— Не вампиры, а вампирши, — поправил его Эмметт.
— А ты бы помолчал, МакКарти, — осадил его Уитлок. — Мы тут все из-за тебя, между прочим.
— Да я-то откуда знал, что девчонка, которую я подцепил в кабаке, вместо вина пьет человеческую кровь? — завозился несчастный МакКарти. — Не надо вам было меня искать. Так бы меня одного сожрали, а теперь нас всех втроем на обед подадут. С яблоками в заднице.
Тут дверь вдруг приоткрылась, и в дверном проеме появились две девушки-вампирши. Даже с жуткими красными глазами они были прекрасны, как мраморные римские статуи. Одна из них была маленькой и рыжей, с милой детской улыбкой, а вторая — изящной, стройной, элегантной красавицей с волосами цвета спелого каштана.
Они были настолько не похожи на кровожадных монстров, что страх внезапно покинул Эдварда. Хотя умом он и понимал, что эти вампирши пришли сюда вовсе не поболтать.
— Вы готовы покаяться, американцы? — вдруг заговорила темноволосая вампирша, глядя прямо на Эдварда. Она как будто почувствовала, что привлекла его внимание. Девушка стояла у самой двери, не приближаясь к пленникам ни на шаг, и вся дрожала, как будто от холода. Её тело было сжато, словно пружина, и Эдвард догадался, что вампирша с огромным трудом удерживала себя сейчас от немедленной расправы над ними. Удивительный самоконтроль для кровожадного чудовища из фильмов ужасов. Впрочем, ее полные гнева и горечи глаза принадлежали вовсе не чудовищу, а человеку, пусть даже переродившемуся в живого мертвеца.
— Покаяться? — переспросил Уитлок. — Нам не в чем каяться.
— Да. Это не мы вас похитили, связали и собираемся сожрать, — произнес, ворочаясь, Эмметт. — А вы - нас!
— Значит, вы говорите, что ничего не сделали? — с холодной насмешкой посмотрела на них вампирша. — Сюда не попадают невиновные. Кто вы — насильники, мародёры, убийцы?
— Мы — офицеры американской армии, — сказал Эдвард.
— Это не мешает вам быть ещё хуже нацистов, — заявила красавица-вампирша, с презрением глядя на них, и повернувшись к своей рыжей подруге, что-то шепотом спросила по-немецки. Рыжая ответила, и на лице у вампирши отразилось сильнейшее изумление. Она опять заговорила со своей подругой, и та вновь сказала ей что-то такое, отчего вампирша лишилась дара речи. А вернув его, уже совсем не так злобно спросила:
— Вы действительно не совершили никаких преступлений в отношении мирного населения?
— Эмметт зажарил и съел всех кур у одного фермера в деревушке на Рейне, а я стащил бочонок пива на Октоберфест, — нервно пошутил Эдвард. — Но больше ничего не было.
— А кто сказал, что мы — преступники? — спросил Джаспер.
— Валькирии наказывают только тех, кто делает зло простым людям, — заявила девушка. — Идём, Мэгги, — она тут же выскочила прочь, так хлопнув дверью, что та чуть не отвалилась. Рыженькая вампирша последовала за ней, перед уходом окинув трёх друзей таким взглядом, каким смотрят на полный всяческих вкусностей стол.
— Я только что стал вегетарианцем, ребята, — задумчиво протянул Эмметт, глядя ей вслед. — Теперь я понимаю, как чувствует себя свинья, которой собираются вспороть живот…
— Мэгги, ты уверена, что они не лгали? — спросила Изабелла. Её до сих пор трясло. Чтобы не притронуться к этим американцам, ей пришлось собрать в кулак всю волю, и теперь ее терзала мучительная жажда.
— Белла, мой дар никогда не ошибается, — тихо проговорила Мэгги и съежилась, почувствовав присутствие Виктории.
Мэгги стала вампиром благодаря Эсми — та обратила умирающую от воспаления легких девочку в одном из переполненных ранеными лазаретов. Но когда новообращенную привели в убежище, Виктория внезапно потребовала прогнать ее и отказалась принимать в «Валькирии». И лишь когда стало ясно, что обращение в вампира наделило Мэгги даром чувствовать ложь, Виктория смирилась и позволила ей остаться. Но Мэгги она по-прежнему не любила и прогоняла её каждый раз, когда видела.
Вот и сейчас глаза Виктории гневно окинули взглядом маленькую рыжую девочку, и вампирша зло бросила ей:
— Иди к себе.
Мэгги послушно исчезла, а Изабелла проговорила:
— Мне нужно кое-что спросить, Виктория.
Но их разговор вдруг прервал высокий красивый светловолосый вампир, который совершенно по-хозяйски вошёл в зал и произнес:
— Виктория, твои валькирии прекрасны, но ты прекраснее их всех.
— Джеймс! — Виктория вихрем метнулась к нему, и незнакомый вампир крепко сжал ее в объятиях.
Вампиров-мужчин здесь никогда раньше не было, и Белла насторожилась. После того, что случилось с ней, она не доверяла мужчинам, особенно таким красивым, как этот Джеймс. Но Виктория с неистовством настоящей страсти покрывала поцелуями его шею, ревниво принюхиваясь, не оставила ли на нём свой запах другая ночная охотница.
— Идём, — прошептал, проведя рукой по пышным волосам вампирши, Джеймс: — Нам о многом нужно поговорить.
Вместе они быстро ушли куда-то, оставив Беллу в глубочайшем недоумении. Виктория никогда не говорила, что у неё есть пара.
И тут Белла увидела, как в зал стремглав вбежала бледная, как смерть, Алиса и бросилась к подруге. Она дрожала всем телом, и взгляд ее был безумен.
— Кто был тот вампир? — спросила она, заикаясь. — Зачем он приходил?
— Это возлюбленный Виктории, Джеймс, — ответила Белла. — Что случилось, Алиса?