Дикарь и леди
Шрифт:
«Какой странный мужчина», — думала Марисса, накладывая в свою тарелку кое-что и с других блюд.
После того как Марисса наконец отошла к столу, Джуд наполнил и свою тарелку, затем тоже направился к столу.
Когда же появился слуга с чаем, мистер Бертран вместо чая попросил кофе. Повернувшись к девушке, спросил:
— Может, и вам кофе, мисс Йорк?
Она уже собиралась сказать «нет», но прикусила язык. Многие из мужчин предпочитали кофе, но все леди пили чай, так как считалось,
Посмотрев на чашку с дымящимся «респектабельным» чаем, Марисса наконец ответила:
— Нет, спасибо. Я лучше выпью чаю.
— Как пожелаете, — с улыбкой сказал мистер Бертран.
Марисса прекрасно понимала, что ей следовало получше познакомиться с этим мужчиной, но получалось так, что едва ли не каждое его слово повергало ее в смущение. И она знала, почему так получалось. Все дело в том, что мистер Бертран… начинал ей нравиться.
А она не хотела, чтобы он ей понравился! И она не станет любить его только за то, что он предложил ей лишний кусочек бекона или глоток «запретного» напитка.
Тут бабушка Офелия поднялась со своего места и направилась к выходу.
— Желаю вам приятного утра, леди Офелия! — громко сказала Марисса.
Глуховатая женщина молча кивнула и вышла из комнаты. И теперь, когда они с мистером Бертраном остались одни, Марисса решила поговорить с ним откровенно — она не умела увиливать и кривить душой. Пристально взглянув на него, Марисса заявила:
— Видите ли, мистер Бертран, мне нелегко об этом говорить, но дело в том, что у меня, в сущности, нет выбора… из-за сложившейся ситуации.
Совершенно ровным голосом — словно речь шла о погоде — он ответил:
— Заверяю вас, вы можете говорить со мной совершенно свободно. Я полностью осведомлен об обстоятельствах дела, и они меня нисколько не смущают.
— Но я… я не понимаю вас. Как такое может быть?
— Мисс Йорк, возможно, ваш брат говорил вам, что мой отец — герцог Уинтроп. А вот моя мать не относится к числу уважаемых женщин.
— Но я полагала…
Марисса в смущении умолкла.
— Моя мать — оплачиваемая компаньонка, если можно так выразиться.
— Компаньонка? У кого?
— У любого джентльмена, которого она пожелает полюбить в тот или иной момент.
— О!.. — Марисса еще больше смутилась. — А я думала… Да, понимаю.
— Мать любила моего отца много лет, но он был не единственный ее поклонник, и она, разумеется, не была его женой. Следовательно, вы можете говорить со мной совершенно свободно. И вовсе не потому, что я просто вежлив. Я знаю, что вы были с мужчиной прошлой
«Вы были с мужчиной…» Сердце Мариссы гулко заколотилось, и она нисколько не сомневалась: мистер Бертран прекрасно видел, как залились румянцем ее щеки. Да, выходит, что он все-таки знал: она улеглась на кушетку, задрала юбки и позволила Питеру Уайту… сделать это. А ведь она надеялась, что он знал не все — то есть не всю правду.
— Я выпила слишком много вина, — прошептала Марисса.
Он с невозмутимым видом пожал плечами:
— Такое часто случается в подобных ситуациях.
— Мистер Бертран, но я пытаюсь разобраться, пытаюсь понять, какие у вас цели.
Марисса почувствовала, что начинает злиться.
— Я уже все вам объяснил, мисс Йорк. Вы мне нравитесь. Разве этого не достаточно?
Her, не достаточно! Потому что в этом нет смысла! Вы ничего не знаете обо мне. Знаете только о том ужасном поступке, который я совершила. Что же вам может понравиться во мне настолько, чтобы вы захотели на мне жениться?
Он улыбнулся и сделал глоток кофе.
— Итак, я слушаю вас, мистер Бертран.
Он молча поставил на стол чашку — она казалась до смешного маленькой в его огромной руке. Затем поднес к губам салфетку — ее белый цвет резко контрастировал с его смугловатой кожей. Что ж, неудивительно, что она сначала приняла его за арендатора. Вполне вероятно, что среди предков этого человека действительно были арендаторы.
Но тут он пристально посмотрел на нее, и Марисса поняла, что его глаза излучали самоуверенность герцога. Когда их взгляды встретились, она невольно потупилась, а он отчетливо проговорил:
— Так вот, мисс Йорк, вы мне нравитесь, потому что вы — грешная. Ведь не может быть большего блага для мужчины, чем добрая и грешная жена. Вы согласны?
Эти его слова показались Мариссе настолько шокирующими, что поначалу она даже не осознала их до конца. Неужели он действительно назвал ее «грешной»? Да как он посмел?
— Мистер Бертран, мне кажется, вы забываетесь! — прокричала она. — Да вы совершенно не…
Она едва не задохнулась от гнева.
Он вдруг поднялся из-за стола и тихо сказал:
— Я уверен, что вы правы, мисс Йорк. Поэтому считайте, что отчитали меня. А теперь, если не возражаете… Дело в том, что я опаздываю на охоту. — Он поклонился и с улыбкой добавил: — Всего доброго, мисс Йорк.
И, развернувшись, направился к двери.
Марисса в изумлении уставилась на его широкую спину. Через несколько секунд он вышел из столовой, а девушка еще некоторое время таращилась на дверь. Наконец, стиснув зубы, она встала и положила себе по второй порции каждого блюда.