Дикари Гора
Шрифт:
— Моя шея, также, может быть привязана к дереву, и мои лодыжкам, также могут быть развязаны, Господин, — присоединилась к общему хору сочная блондинка, обращаясь ко мне.
Я с удовольствием шлёпнул ладонью по доскам кузова.
— Посмотри-ка! — воскликнул молодой человек, внезапно, указывая вправо от нас. — Дым!
Почти одновременно он встал и подстегнул своим длинным кнутом своих тарларионов. Ворча, они ускорили свой тяжёлый шаг.
Ещё дважды он раскрутил свой кнут. Девушки, за спиной внезапно затихли. Я придерживался за край скамьи. Справа, в длинной покатой долине, приблизительно двух или трех пасангах от дороги,
— Быстрее! Хар-та! — кричал молодой человек тарларионам.
— Мы должны остановиться, — предложил я. — Возможно, мы можем оказать помощь.
— Слишком поздно. Если Вы увидели дым, то в данный момент, там, либо трупы, либо пленники.
Одна из девушек в клетке вскрикнула от страха. Голые, связанные рабыни были абсолютно беспомощны.
— Тем не менее, я должен убедиться.
— Только без меня!
— Согласен, — не стал я уговаривать возницу. — Останови фургон.
— Всадники! — крикнул он, указывая вперёд на облако пыли. Он натянул поводья тарларионов. Ворча, они скребли камни дороги. Они трясли свои мордами, оплетёнными ремнями упряжи. Молодой человек испуганно осматривался. Он не мог повернуть фургон на узкой дороге. Девушки плакали, извиваясь в своих путах.
— Это — солдаты, — успокоил я своего спутника. Я стоял на скамье фургона, смотрел из-под ладони.
— Хвала Царствующим Жрецам! — радостно воскликнул молодой человек.
Вскоре отряд запылённых солдат, пикинёров и арбалетчиков, верхом на кайилах, натянули поводья вокруг нас. Они носили цвета Тентиса, которые угадывались на покрытых чёрной грязью и потом доспехах. Бока их кайил были покрыты пеной. Они фыркали и, отбрасывая назад их головы, с трудом всасывали воздух в легкие. Их третьи веки — прозрачные штормовые мембраны, были опущены, придавая их диким, круглым глазам желтоватый оттенок.
— Здесь Пыльноногие, — сказал офицер. — Дорога закрыта. Куда Вы направляетесь?
— В Форт Хаскинс, — ответил, возница.
— Вам не стоит оставаться здесь, да и возвращаться тоже не безопасно, — прикинул офицер. — Пожалуй, я Вам настоятельно рекомендую продолжить двигаться к Форту Хаскинс, и как можно быстрее.
— Я так и сделаю, — заверил молодой человек.
— Не слишком ли это необычно, для Пыльноногих, устраивать подобные набеги? — спросил я. — Я так понимаю, что они одно из самых мирных племен Прерий.
Действительно, они часто служили посредниками между жителями поселений и более дикими племенами, такими как Желтые Ножи, Слины или Кайилы.
— Кто Ты? — спросил офицер.
— Путешественник, — ответил я.
— Мы не знаем, что заставило их пойти в набег, — объяснил офицер. — Они никого не убили. Они только сожгли фермы и угнали кайил.
— Это похоже на своего рода предупреждение, — предположил я.
— Возможно так оно и есть, — согласился воин. — Например, они не напали, как обычно, на рассвете. Они пришли открыто, неторопливо сделали своё дело, и исчезли.
— Это очень странно, — подумал я.
— Они — мирный народ, но я должен доставить сообщение о случившемся. Слины или Кайилы могут идти за ними.
Одна из девушек в клетке заскулила в ужасе.
Офицер, медленно поехал вокруг фургона, разглядывая сквозь деревянную решётку наш связанный груз. Девушки отползали назад под его пристальным взглядом.
— Я должен доставить сообщение, как можно скорее. Не думаю, что даже Пыльноногие
— Так точно, Капитан! — поддержал его молодой человек. Офицер и его солдаты, сдали в стороны от повозки, придерживая своих кайил поводьями. Молодой человек встал, встряхивая поводья одной рукой и щёлкая в кнутом, зажатым в другой. — Пошли, пошли, животные! — кричал он. Тарларионы, пришли в движение, выбрали слабину и фургон, скрипя, качнулся вперёд. Девушки были столь же тихи как крошечный полевой урт в присутствии лесных пантер, когда их провезли в клетке между рядами солдат. Через несколько енов мы были уже больше, чем пасанге от места встречи. Было темно и одиноко. Кто-то всхлипывал и рыдал позади нас.
— Рабыни напуганы, — заметил я.
— Мы не будем вставать на ночёвку, — сказал возница. — Мы будем двигаться всю ночь. Остановки будут только иногда, для отдыха тарларионов.
— Разумно.
— Это не похоже на пыльноногих, — пробормотал парень.
— Вот и мне это всё кажется очень странным.
5. Я бросаю камни на дороге в Кайилиаук
Я отступил к обочине грязной дороги. Было дождливое раннее утро. Несколько мужчин, кто-то верхом на кайилах, кто-то пешими, проходили мимо меня, с лязгом и скрежетом оружия и доспехов. Это были наемники. Но они не принадлежали какой-то одной наемной компании, которую я бы знал. Похоже, что их нанимали то тут, то там.
Униформой и оружием они сильно отличались друг от друга. Подозреваю, что кое-кто из них даже могли быть людьми без Домашнего Камня — изгоями. Они двигались на север, как и я. Мне показалось, что они направлялись в Кайилиаук. По моим прикидкам, их было приблизительно тысяча. Это было необычайно крупный отряд для наемников, и потребовалась бы значительная сумма денег для найма и содержания подобной силы.
По центру дороги, запряжённая двумя тарларионами, и богато украшенная, приближалась двухколесная повозка. Офицер, бородатый парень в шляпе с плюмажем, возможно капитан этого отряда наёмников, следовал рядом с этой повозкой. В кресле, закрепленном на высокой двуколке, под шелковым навесом, гордая и изящная, облачённая в декорированные Скрывающие Одежды, сидела свободная женщина. Сбоку повозки был прикован цепью за шею молодой краснокожий, одетый в какие-то тряпки.
— Остановиться! — приказала женщина, поднимая свою маленькую, затянутую в белую перчатку ручку, когда повозка приблизилась ко мне.
— Остановиться! — громко повторил командир наёмников, поворачивая свою кайилу поднимая руку.
— Остановиться! Остановиться! — раздались вдоль колонны крики других офицеров. Отряд остановился, и женщина опустила руку.
— Тал, — поприветствовала меня она, предварительно, внимательно рассмотрев.
— Тал, Леди, — поздоровался я в ответ.
Одной рукой, она беспечно, откинула свою внешнюю вуаль. Черты её лица, теперь, остались скрытыми, но весьма слабо, под второй вуалью, немного более тонким клочком почти прозрачного шёлка. Очевидно, она сделала это, чтобы можно было говорить со мной более свободно. Она улыбнулась. Я также улыбнулся, но про себя. Хозяин, возможно, дал бы такую вуаль своей рабыне, но в шутку. Она была тщеславной женщиной. Она хотела, чтобы я видел, что она потрясающе красива. А вот я видел, что из неё могла бы получиться весьма приемлемая рабыня.